Любовь, страсть, ненависть - [143]

– Скажи ему, пусть позвонит мне. Нет, у нищего ублюдка наверняка не хватит денег на звонок. Я сам позвоню ему. Как, ты сказал, его зовут? – Умберто нацарапал имя и номер телефона, повесил трубку и тихо сказал: – Ив Морэ… очень, очень интересно.

Чувство вины повергло Джулиана в смятение после тех двух безумных ночей, которые он провел с Доминик во время съемок на корабле. Он прекрасно понимал, что то, чем он занимается с Доминик, отвратительно, но в последнее время его тело отказывалось ему повиноваться. Ему казалось, что у него остались только нервные окончания рядом с членом, радостно поднимавшимся каждый раз, когда он оказывался с Доминик.

Они часами занимались любовью в его каюте, и он уже едва мог ходить. Он возвратился в отель рано утром, когда рассвет слегка коснулся холмов.

Когда он, шатаясь, вошел в ванную, то невольно вспомнил о Доминик. И сразу возбудился. Почувствовав отвращение к самому себе, он в шоке уставился на себя в зеркало. Он либо Супермен, либо кандидат в психбольницу. То, что разбудила в нем Доминик, сделало его ее рабом, он знал, что это может навсегда разрушить его отношения с Инес.

Он пытался найти номер газеты, о котором упоминал Крофт, но его ни у кого не оказалось, и Джулиан выбросил это из головы, решив, что со стороны Хьюберта это была просто дешевая уловка, чтобы разозлить его. Крофт не стоил того, чтобы беспокоиться о нем. Это был человек низкого происхождения, которого Джулиан находил чрезвычайно неприятным. Он знал, что Инес тоже невзлюбила итальянца. Она сказала ему об этом после приема у Рамоны. Может ли хоть кто-нибудь сказать о Хьюберте Крофте доброе слово или испытывать к нему теплые чувства? Никто!

Заснувшая с помощью снотворного Инес проснулась, услышав шум моющегося в душе Джулиана. Для того, чтобы она могла спать по ночам, доктор Лэнгли прислал ей пилюли. Целыми днями она ничего не делала, только читала и смотрела в окно, поэтому заснуть становилось все трудней и трудней.

– Как твои дела, дорогой? – спросила она, когда Джулиан тихо скользнул на свое место в их большой двуспальной кровати. – В последнее время тебе приходится так много работать, столько часов подряд, я беспокоюсь о тебе.

– У меня все хорошо, только я очень устал, – прошептал он. Новый приступ вины причинил ему физическую боль. – Не стоит беспокоиться обо мне, моя радость, думай только о себе и о нашем ребенке. Спокойной ночи, дорогая. – Он нежно поцеловал ее в лоб, отвернулся и сделал вид, что спит.

Инес смотрела в темноту. Ее женская интуиция подсказывала ей, что здесь что-то не так. Она знала все о его прошлом и о той череде любовниц, которые были у него всегда. Но разве это возможно с шестнадцатилетней девочкой? Тем более сейчас, когда между ними царит полное взаимопонимание и она носит его ребенка, которого он всегда так хотел? Разве он мог даже подумать об этом?

Хотя Джулиан не был человеком аналитического склада и не любил делиться своими проблемами, он понимал, что ему надо выговориться, иначе он сойдет с ума. Он решил довериться Нику Стоуну, которого считал рассудительным человеком, которому можно было верить. На следующий день съемки закончились сразу после сцены с танцем. К счастью, рядом не было Доминик, которая своими чарами заставляла его все время возбуждаться, поэтому на обратном пути со съемочной площадки он обратился к Нику:

– Не хочешь выпить, дружище?

– Неплохая мысль. Как насчет «Ла Перла»? Мы сможем посмотреть на искателей жемчуга. Не знаю, как ты, но я чувствую, что с удовольствием выпью «Маргаритас», – сказал Ник. У него было приподнятое настроение, хотя в глубине души по-прежнему тлела ненависть к Скрофо. Он с трудом контролировал себя, малейшей провокации со стороны Умберто было достаточно, чтобы привести его в ярость.

В «Ла Перла» Джулиан и Ник выбрали столик в углу, подальше от туристов. Как только они сделали заказ, Джулиана прорвало:

– Черт возьми, я не знаю, что делать, Ник, – сказал он. – Я по уши в дерьме.

Вдалеке несколько молодых мускулистых мексиканцев, готовясь показать свои знаменитые смертельные прыжки в находящийся далеко внизу океан, как пауки карабкались по отвесной скале, но Джулиан и Ник не обращали на них внимания.

– Я полагаю, ты знаешь, что происходит? – спросил Джулиан.

Ник сочувственно улыбнулся.

– Малыш, с таким же успехом ты мог бы забраться на статую Свободы и прокричать это на весь штат Нью-Йорк, – сказал он. – Я думаю, ты о себе и о девочке?

– Конечно, – мрачно сказал Джулиан. – Девочка. Я не могу насытиться ею, Ник. Я не хочу этого, но не могу остановиться. Боже, мне тридцать семь, я гожусь ей в отцы. Я ненавижу себя за это, но она действительно околдовала меня.

Ник сочувственно слушал, радуясь в душе, что сам не сталкивается с подобными проблемами. Может быть, они возникают от излишней привлекательности, подумал он. Джулиан всегда был ненасытен в любовных связях, но кто может винить его, если они сами бросаются на него?

– Ты любишь Доминик? – спросил он.

– Черт, конечно нет. Я до безумия люблю Инес, по крайней мере, я так считаю. Поэтому я в таком дурацком положении с Доминик. Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с этой маленькой ведьмой, я хочу овладеть ею. Мне кажется, я схожу с ума. Мне кажется, я становлюсь полным придурком.