Любовь срывает маски - [13]

Искренняя теплота и сердечность улыбки, даже больше чем забавное детское прозвище, застигли Мэриан врасплох. Уж очень не вязалась эта улыбка с ожесточенной горечью, которая, казалось, сквозила в каждой черточке его лица.

Мистер Тиббет тоже, кажется, в первый момент опешил от столь дружеского обращения. Но затем, немного успокоившись, с благодарностью вернул улыбку, а в его глазах отразилось удовольствие, смешанное с некоторым удивлением.

— Да, милорд, ваша правда. Те дни, когда вы называли меня мистером Скелетом, так давно миновали, что я даже удивлен, как это вы еще помните мое прозвище. — Затем взгляд его стал печальным. — По правде сказать, я уж и не чаял снова увидеть вас не то что здесь, в вашем имении, а и на этом свете.

— Рад слышать, что хоть кто-то здесь, в Англии, все же рад видеть меня, — усмехнулся Фолкхэм, и его насмешливый взгляд вновь вернулся к Мэриан. — Мало кто готов встать на мою сторону. «Круглоголовые» — друзья моего дяди, а некоторые из них все еще занимают довольно высокие посты в стране, — если бы только могли, с радостью лишили бы меня наследства, причем постарались бы извлечь и для себя максимум выгоды.

— Благодарение Богу, что он спас нас от этого, — воскликнул мистер Тиббет, но, заметив, как насмешливо приподнялись брови графа, смешался: — Прошу простить меня, милорд. Я… я только хотел сказать, что ваше присутствие в Фолкхэм-хаузе для нас гораздо предпочтительнее, чем сэра Питни.

Поскольку граф Фолкхэм продолжал хранить молчание, мистер Тиббет продолжил еще более неуверенным тоном:

— Позвольте заверить вас, что мы здесь, в Лидгейте, сделали бы все от нас зависящее, чтобы остановить его, если бы только знали о его предательстве. Но он сказал нам, что вы погибли вместе со своими родителями. А затем он повел себя так, словно имел все права на ваше имение, точно был полновластным и законным хозяином! Представьте наше возмущение, когда этот мерзавец продал Фолкхэм-хауз! Мы просто не могли в это поверить…

Едва эти слова сорвались с его языка, как он побледнел, сообразив, какое впечатление все им сказанное должно было произвести на другого посетителя, вернее, посетительницу, стоявшую поодаль.

Однако граф едва ли заметил, как резко оборвал себя мистер Тиббет. Он улыбнулся, и холод, повеявший от этой зловещей улыбки, казалось, проник Мэриан прямо в душу.

— Это могло бы очень дорого стоить «этому мерзавцу», когда я по возвращении обнаружил, что он продал мое родовое поместье, не имея на то никакого права, — насмешливо произнес он, и его рука при этом невольно потянулась к эфесу шпаги. — Парламент вернул своим законным владельцам все их земли, конфискованные Кромвелем, однако не те, что были проданы членами семей или отобраны за неуплату штрафов и налогов.

Мэриан мгновенно поняла всю важность только что услышанного. Человек, стоящий сейчас перед ней, ни за что не смог бы получить назад Фолкхэм-хауз, если бы не смерть ее отца. Она застыла в оцепенении, чувствуя, как холодеет все внутри.

— Фолкхэм-хауз был бы навсегда потерян для вас, — тихо произнес мистер Тиббет, подтверждая ее мысли. — У вас возникли бы очень серьезные трудности, если бы… если бы все обернулось иначе.

Мистер Тиббет вновь сконфуженно замолчал.

Однако у графа не было никаких причин испытывать неловкость при обсуждении данного предмета.

— Да, обстоятельства явно сложились для меня удачно.

Мэриан уже едва сдерживала дрожь, охватившую ее от ярости и страха, и, заметив это, мистер Тиббет поспешил сгладить неловкость:

— Ну так или иначе, а я смело могу сказать за всех жителей Лидгейта, что мы очень рады тому, что поместьем снова владеете вы, а не сэр Питни. В любом случае вы лучший хозяин для Фолкхэм-хауза.

При этих словах граф мрачно усмехнулся. Внезапно он повернулся к леди Мэриан.

— А что думаете вы, мадам? Принадлежат ли мне ваши симпатии? Разделяете ли вы мнение мистера Тиббета, что я лучший хозяин для Фолкхэм-хауза?

Поскольку она продолжала хранить молчание, понимая, насколько опасно для нее вступать в какие бы то ни было разговоры с этим человеком, его взгляд помрачнел, и он хмуро добавил:

— Разумеется, нет. Нисколько не сомневаюсь, что вы предпочли бы, чтобы поместьем по-прежнему владел этот сэр Генри или, быть может, даже сэр Питни, нежели настоящий законный владелец. Я прав, не так ли?

Только ценой огромного усилия Мэриан удалось сдержать рвавшийся с языка ответ, хотя ее глаза засверкали от ярости и непролитых слез. Не сознавая, что делает, она судорожно сжимала и разжимала руки, затянутые в тонкие перчатки.

И вновь на помощь пришел мистер Тиббет, пытаясь перевести разговор на другую тему и отвлечь графа от Мэриан:

— Нам всем, конечно, жаль, что мы потеряли сэра Генри, но мы в той же степени рады, что вы к нам вернулись. Хотя я понимаю, как горько бы вам пришлось сожалеть, если бы сэр Генри все еще продолжал владеть вашим поместьем.

— Ну, этого бы никогда не произошло, — с уверенностью произнес граф.

— Почему же нет? — дрожащим голосом, но с явным вызовом спросила Мэриан. Слова сорвались с ее языка, прежде чем она успела подумать, что говорит.

Фолкхэм внимательно посмотрел на ее закрытое маской лицо.