Любовь среди руин. Полное собрание рассказов - [53]
— Вполне вас понимаю.
— Думаю, не стоит указывать мою фамилию на доске внизу.
— Естественно. Многие мои жильцы предпринимают те же меры предосторожности.
— Что ж, тогда все в порядке.
— Меня это вполне устраивает. Осмелюсь предположить, что вы пожелаете поставить кое-какие дополнительные предметы обстановки — письменный стол, к примеру…
— Да, полагаю, стол не помешал бы.
— Я раздобуду его для вас. Думаю, я знаю, что бы вам подошло.
Стол доставили неделю спустя. Он обошелся в восемнадцать фунтов; в тот же день на доске внизу появилась другая фамилия.
В стоимость стола входило соблюдение абсолютной секретности со стороны миссис Бивер.
Тони встретился с Брендой в доме у Марджори, и они вместе уехали вечерним поездом.
— Ты избавился от квартиры? — спросила она.
— Да, все устроилось.
— Миссис Бивер довольна?
— Более чем.
— Ну, значит, со всем этим покончено, — сказала Бренда.
А поезд сквозь темноту мчал их в Хеттон.
Историческая зарисовка
Леди Амелия была воспитана в твердой вере, что читать романы по утрам — верх неприличия. И теперь, на склоне лет, когда у нее было на редкость мало занятий в те два часа между четвертью двенадцатого, когда она в шляпке, благоухающая лавандовой водой, появлялась внизу, и объявлением, что ланч готов, она строго придерживалась этого принципа. Однако, как только ланч заканчивался и кофе подавали в гостиную, пока горячее молоко в блюдечке остывало настолько, чтобы Манчу смог его лакать; летом, пока солнечный свет струился сквозь венецианские жалюзи на закругленных окнах эпохи Регентства; зимой, пока в камине за округлой формы решеткой эпохи Регентства пылали аккуратно ссыпанные угли; пока Манчу фыркал и лакал из блюдечка, а леди Амелия раскладывала на коленях толстую шерстяную пряжу разных оттенков, с которой теперь вынуждало ее работать слабеющее зрение; пока элегантные часы эпохи Регентства тикали, отсчитывая два с половиной часа, оставшиеся до чаепития, — мисс Майерс вменялось в обязанность вслух читать роман своей хозяйке.
С течением лет леди Амелия пристрастилась к романам, причем к романам определенного сорта. Библиотекарша из платной библиотеки называла их «ядреным мясцом» и хранила в укромном месте под столом. Получать и возвращать их было обязанностью мисс Майерс.
— Нет ли у вас чего-нибудь такого, что любит леди Амелия? — спрашивала она мрачно.
— Что ж, вот только что получили, — отвечала библиотекарша, извлекая книжицу откуда-то из-под ног.
Одно время леди Амелия обожала любовные истории о легкомысленных богачах; затем у нее наступила психологическая фаза; в данный момент ее интересовала американская школа: брутальный реализм и грубый сленг.
— Что-нибудь вроде «Убежища» или «Бесси Коттер»[110], — вынуждена была скрепя сердце уточнить мисс Майерс.
И в послеполуденной тишине, нарушаемой лишь тонкими модуляциями ее голоса, продирающегося страница за страницей сквозь повествование о насилии и предательстве, изложенное на едва понятном наречии, леди Амелия время от времени хихикала, уткнувшись в свое вязание.
— Женщины в мои лета всегда посвящают себя религии или романам, — сказала она. — И я заметила, что среди немногих моих подруг, оставшихся в живых, те, что читают романы, чувствуют себя гораздо лучше.
История, которую они читали, подошла к концу в половине пятого.
— Благодарю вас, — сказала леди Амелия. — Было очень увлекательно. Мисс Майерс, запишите имя автора, пожалуйста. Надо будет вам заглянуть в библиотеку после чая и спросить, нет ли у них чего-нибудь еще. Надеюсь, вам понравилось.
— Ну, это была очень печальная история, не правда ли?
— Печальная?
— Бедный юноша, написавший ее, видимо вырос в ужасном доме.
— Почему вы так решили, мисс Майерс?
— Ну, все было так притянуто за уши.
— Странно, что вы так думаете. Я неизменно нахожу современные романы до болезненности сдержанными. Конечно, до недавнего времени я вообще романов не читала. И не могу сказать, каковы они были раньше. В прежние времена я была слишком занята — моя собственная жизнь, жизнь моих друзей, которые выросли где угодно, но только не в ужасных домах, — прибавила она, бросив взгляд на свою компаньонку, взгляд был острый и хлесткий, словно удар линейкой слоновой кости по костяшкам пальцев.
До чая оставалось полчаса. Манчу спал на коврике у решетки нерастопленного камина; солнце струилось сквозь жалюзи, роняя длинные полосы света на обюссоновский ковер[111]. Леди Амелия устремила взгляд на геральдический узор каминного экрана и мечтательно продолжила:
— Полагаю, так не годится. Невозможно писать о том, что происходит на самом деле. К романам так привыкли, что не верят им. Бедные писатели постоянно из кожи вон лезут, чтобы истина казалась правдоподобной. «Боже мой, — часто думаю я, когда вы сидите и так терпеливо читаете мне. — Если бы просто взять и описать события, которые произошли в любом доме за несколько лет… Никто ведь не поверит». Я так и слышу, дорогая мисс Майерс, как вы говорите: «Возможно, такое и могло случиться, но очень редко, раз в столетие — в ужасных домах». А ведь они случаются постоянно, эти события, каждый день, у нас на глазах — или, по крайней мере, так было во времена моей молодости. Взять, к примеру, весьма иронические обстоятельства наследования нынешнего лорда Корнфиллипа.
Роман «Мерзкая плоть» — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей «мерзкой плоти». В этом «хороводе» участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.
В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.
Видный британский прозаик Ивлин Во (1903–1966) точен и органичен в описании жизни английской аристократии. Во время учебы в Оксфорде будущий писатель сблизился с золотой молодежью, и эти впечатления легли в основу многих его книг. В центре романа «Пригоршня праха» — разлад между супругами Тони и Брендой, но эта, казалось бы, заурядная житейская ситуация под пером мастера приобретает общечеловеческое и трагедийное звучание.
Альманах включает в себя произведения, которые по той или иной причине дороги их создателю. Это результат творчества за последние несколько лет. Книга создана к юбилею автора.
Помните ли вы свой предыдущий год? Как сильно он изменил ваш мир? И могут ли 365 дней разрушить все ваши планы на жизнь? В сборнике «Отчаянный марафон» главный герой Максим Маркин переживает год, который кардинально изменит его взгляды на жизнь, любовь, смерть и дружбу. Восемь самобытных рассказов, связанных между собой не только течением времени, но и неподдельными эмоциями. Каждая история привлекает своей откровенностью, показывая иной взгляд на жизненные ситуации.
Семья — это целый мир, о котором можно слагать мифы, легенды и предания. И вот в одной семье стали появляться на свет невиданные дети. Один за одним. И все — мальчики. Автор на протяжении 15 лет вел дневник наблюдений за этой ячейкой общества. Результатом стал самодлящийся эпос, в котором быль органично переплетается с выдумкой.
Действие романа классика нидерландской литературы В. Ф. Херманса (1921–1995) происходит в мае 1940 г., в первые дни после нападения гитлеровской Германии на Нидерланды. Главный герой – прокурор, его мать – знаменитая оперная певица, брат – художник. С нападением Германии их прежней богемной жизни приходит конец. На совести героя преступление: нечаянное убийство еврейской девочки, бежавшей из Германии и вынужденной скрываться. Благодаря детективной подоплеке книга отличается напряженностью действия, сочетающейся с философскими раздумьями автора.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Историческая трилогия выдающейся норвежской писательницы Сигрид Унсет (1882–1949) «Кристин, дочь Лавранса» была удостоена Нобелевской премии 1929 года. Действие этой увлекательной семейной саги происходит в средневековой Норвегии. Сюжет представляет собой историю жизни девушки из зажиточной семьи, связавшей свою судьбу с легкомысленным рыцарем Эрландом. Это история о любви и верности, о страсти и долге, о высокой цене, которую порой приходится платить за исполнение желаний. Предлагаем читателям впервые на русском все три части романа – «Венец», «Хозяйка» и «Крест» – в одном томе.
Люси Мур очень счастлива: у нее есть любимый и любящий муж, очаровательный сынишка, уютный дом, сверкающий чистотой. Ее оптимизм не знает границ, и она хочет осчастливить всех вокруг себя. Люси приглашает погостить Анну, кузину мужа, не подозревая, что в ее прошлом есть тайна, бросающая тень на все семейство Мур. С появлением этой женщины чистенький, такой правильный и упорядоченный мирок Люси начинает рассыпаться подобно карточному домику. Она ищет выход из двусмысленного положения и в своем лихорадочном стремлении сохранить дом и семью совершает непоправимый поступок, который приводит к страшной трагедии… «Три любви» – еще один шедевр Кронина, написанный в великолепной повествовательной традиции романов «Замок Броуди», «Ключи Царства», «Древо Иуды». Впервые на русском языке!
Джеймс Джойс (1882–1941) — великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. Роман «Улисс» (1922) — главное произведение писателя, определившее пути развития искусства прозы и не раз признанное лучшим, значительнейшим романом за всю историю этого жанра. По замыслу автора, «Улисс» — рассказ об одном дне, прожитом одним обывателем из одного некрупного европейского городка, — вместил в себя всю литературу со всеми ее стилями и техниками письма и выразил все, что искусство способно сказать о человеке.
Самый популярный роман знаменитого прозаика Арчибальда Кронина. Многим известна английская пословица «Мой дом — моя крепость». И узнать тайны английского дома, увидеть «невидимые миру слезы» мало кому удается. Однако дом Джеймса Броуди стал не крепостью, для членов его семьи он превратился в настоящую тюрьму. Из нее вырывается старшая дочь Мэри, уезжает сын Мэт, а вот те, кто смиряется с самодурством и деспотизмом Броуди — его жена Маргарет и малышка Несси, — обречены…