Любовь с московским акцентом - [10]

— О-о-о, — понимающе протянула Жанка. — Кризис в личной жизни. Но выпить тебе сейчас, несомненно, не помешает…

И Жанка изящным светским жестом подозвала официантку.

ЧАСТЬ 2

…Возмущает отношение некоторых так называемых «коренных» москвичей к приезжим. Весь их «корень» находится в графе «место рождения». И по фигу, что они всемером живут в комнате коммуналки, тупы до неприличия, компьютер видели только по телевизору, а фраза «мы институтов не кончали» — это про них. Зато есть заветное волшебное слово — нет, не «сим-сим», а «город Москва» в паспорте. И поэтому сии небожители снисходительно цедят: «Ну как, в деревню свою ездила?.. Не деревня?.. Город?.. Да ладно тебе, какой там город, даже смешно…» И наплевать, что только что заглядывали мне в глаза и подобострастно выспрашивали, какой компьютер им купить, съезжу ли я с ними, установлю ли программы потом и уж вдобавок, сделаю ли их чаду контрольную по английскому. А то, что я ровно половину жизни (причем сознательную) живу в Москве, что у меня своя квартира, образование и какая-никакая работа и знания, это плевать. Пусть я бываю на малой родине раз в год, пусть у меня в графе «прописка» стоит то же самое, что и у них, но раз я посмела не постесняться и сказать, что родилась не в Москве, для них я — деревенская. Мне скрывать это, что ли? Да мне не стыдно ни капли. Я счастлива, что мое детство прошло именно в маленьком городке, где родители без опаски разрешали нам слоняться по всему городу, играть во дворе дотемна, да вообще быть свободными как ветер. В Москве ребенка отпустить одного даже во двор очень опасно — машины, несущиеся по тротуарам, как по трассе; педофилы, просто идиоты, в общем, дикие джунгли. Я вообще считаю, что деревня — это не место рождения, а образ жизни. У меня есть знакомая девочка, она из глухой деревеньки Исаклы, так благодаря своей внешности и хватке она сначала обосновалась в Питере, а потом перебралась в Москву. Живет припеваючи, постоянно бывает за границей, хорошо зарабатывает (недавно вот на «Одноклассниках» фотографию выложила, с Бушем за руку здоровается). Говорит, что москвичи все равно ее терпеть не могут, называют глупой деревенской коровой, добившейся всего своей действительно внушительной грудью. Обижается — мол, почему? Да потому что сидят такие коренные жители больших городов, ничего не делают, учиться и работать не хотят, а тут приезжают такие «дойные коровы» и все лучшее получают. А то, что у этой коровы два университета за спиной, школа фотографа, уроки вокала, всякие тренажерные залы и прочее в багаже, опять же наплевать. Ведь для них, истинных жителей, все это обесценивается из-за места рождения…

Из разговора с подругой

Когда Люська ворвалась в редакцию (как всегда, она немного опаздывала, поэтому по лестнице поднималась практически бегом), Мария Викторовна разговаривала по телефону с сыном-третьеклассником. Сынуля ходил в школу во вторую смену, поэтому каждое утро Люська имела удовольствие прослушивать задушевные разговоры главной редакторши и ее отпрыска. Вернее, она слушала монологи главредши, об ответных же репликах ребенка могла только догадываться.

— Проснулся, мой зайчик?.. — ласково вопрошала Мария Викторовна. — Покушал?.. Уроки доделал?.. Ах ты, рыбонька моя!.. А в столбик примеры порешал?.. Что?.. — она потемнела лицом. — Не порешал?! Ах ты, скотина этакая!!! Немедленно садись за уроки! Сделаешь столбик — а потом будешь играть, сволочь!!! — она в сердцах швырнула трубку.

— Как вы сурово с ребенком… — заметила Люська, плюхаясь на свое рабочее место за соседним столом.

— Зато он у меня все умеет, очень самостоятельный для его возраста! — тут же похвасталась Мария Викторовна, сменив гнев на милость. — Вчера вот всю квартиру пропылесосил и в комнате у себя прибрался…

— Молодец! — искренне похвалила Люська, а Мария Викторовна докончила:

— …Ведь я ему за это пообещала двадцать рублей!..

Девушка от души расхохоталась:

— Вот он, век развитого капитализма!

Отсмеявшись, Люська понизила голос и поинтересовалась:

— Артурка у себя?

— Еще не подъехал, — так же заговорщически сбавив тон, отозвалась Мария Викторовна. — У него сегодня в мэрии дела… Боюсь, его там хорошенько вздрючат, как всегда, и он вернется не в настроении.

Люська вздохнула. Генеральный директор Артур Савельев (за глаза все называли его не иначе, как «Артурка») обладал весьма склочным и мерзким характером, постоянно срывая свое плохое настроение на подчиненных. Вообще-то, он был директором столичного молодежного центра, организованного правительством Москвы. Центр занимался вопросами и проблемами студенческой жизни, помогал молодым людям строить карьеру, ну и заодно — выпускал свою газету под названием «Вертикаль». Главным редактором газеты была Мария Викторовна, но, к сожалению, генеральный директор, не соображая ни грамма в журналистике, пытался руководить работой редакции, чем немало всех удручал и вообще основательно мешал процессу. Помимо того, он постоянно напрягал Люську заданиями, выходящими за рамки ее прямых обязанностей — например, написать официальное письмо мэру, составить отчет о мероприятии для комитета общественных связей, придумать рекламный буклет Центра и так далее. Люська злилась и пыталась втолковать ему, что это — совершенно не ее работа, она этого делать не любит и не умеет, но генеральный был непреклонен.