Любовь равняет всех - [11]

-Почему?

-Пап, я тебя прошу.

-Но мы уже обо всем договорились.

-Он не уважает тебя.

-С чего ты это взяла?

-Если бы уважал, его бы сын мне так не хамил, а то наговорил всяких гадостей!

Сукачев понимающе улыбнулся.

-Ну, Насть, а может, ты сумеешь свои проблемы решить сама?

-Пап, ведь и другие хотят принять участие в этом проекте?

-Да. А откуда ты все знаешь?

-Я же слышу, как вы с мамой говорите о работе. Но скажи, почему не отдать его кому-нибудь другому, не Турбину?

-Турбин надежен. Мы уже многое с ним сделали.

Настины глаза увлажнились.

-Неужели он так незаменим?

-Ну, нет, конечно.

-Ну, пап!

-Ладно, я подумаю.

-Я тебя очень прошу! Пусть этот выскочка поймет, что не всегда и не всем девушкам можно хамить. Иногда можно за это и схлопотать!

-Он тебе хамил?

-Старался меня высмеять перед его знакомой нищенкой.

-Настя, не нужно так говорить. Она не нищенка.

Тут в разговор вмешалась мать Насти:

-Да ладно, Вить. Будь она нормальной, разве бы пришла в гости в таком виде?

-Аня, у вас с Настей на уме одни тряпки.

-Причем здесь тряпки?! Есть же какие то правила приличия.

-Ну, кто эти правила придумал и где они прописаны?

-Пап. Я не заставляю его с собой общаться, но хамить то зачем? Он меня лупоглазой обозвал.

У Виктора Васильевича были большие глаза, немного на выкате, и точно такие же глаза унаследовала его дочь. Напоминание об обидной кличке, которой его иногда дразнили в школе, было неприятно Сукачеву, и он раздраженно сказал:

-Ну, ладно. Там будет видно.

Именно на его неприятные воспоминания и рассчитывала Настя, так как она хорошо была о них осведомлена.

***

Андрей и Ирина уже в шесть вечера поехали домой. Андрей не хотел, чтоб их отвозил на машине шофер, или брат, или отец. Ему очень хотелось побыть с Ириной вдвоем подольше, поэтому после знакомства Ирины с родственниками Андрей предупредил маму, что поедет в город на электричке.

-Хорошо, - согласилась она, - но пусть хоть до станции вас Женя довезет.

-Не надо. Мы сами, на автобусе.

В половине восьмого Ирина и Андрей были уже в метро.

-Поехали ко мне, - предложил Андрей. – Ты во сколько обещала быть дома?

-Не позже десяти.

-У нас еще уйма времени!

-Ладно, поехали.

Когда Ирина и Андрей оказались у него дома, они словно отгородились от всего мира. Им было очень хорошо вдвоем. И мама, и Алена много раз говорили, что оставаться с Андреем наедине не нужно, что для девушки это чревато неожиданными последствиями.

Ирина при таких разговорах краснела и говорила:

-Мама, престаньте. У нас этого и в мыслях нет.

Но, оказавшись с Андреем вдвоем вечером без кого бы то ни было, Ирина подумала, что эти разговоры были необходимы и помогли ей правильно объяснить все Андрею, провести незабываемые минуты с любимым, и не стыдиться того, что было между ними.

… А Настя увидев, что Андрей с Ириной уходят, очень расстроилась. Она тщательно обдумывала свои слова, взгляды, интонации, с которыми опять обратится к нему, а он взял, да и ушел.

У Насти в голове осталась масса невысказанных слов, и от этого ей было тяжело. Андрей сильно ей нравился. Когда Сукачев старший сказал матери Насти, что было бы хорошо выдать дочь замуж за Турбина, младшего, Настя возмутилась. Она была не против брака по расчету, но этот брак должен был быть только с симпатичным мужчиной, Андрея же она помнила приятным мальчишкой и только. Настя себя почувствовала жертвой и играла роль хорошей дочери, согласной для счастья и спокойствия семьи слушаться родителей во всем. Она вздыхала, опускала глаза, когда речь заходила о ее замужестве, и не спорила. Родители восхищались ее послушанием и самопожертвованием, а вот теперь роль Насти переменилась. Теперь Андрей не хотел, а она о нем мечтала, ведь за последние два года он необыкновенно изменился. Из мальчишки он превратился в юношу, высокого, стройного и сильного.

«У него такие плечи, волосы, глаза! А как он улыбается! Как говорит! И надо же, какая-то смазливая мышь увела! Просто невыносимо!» - думала Настя в тот весенний вечер, тяжело вздыхая.

***

Через три дня после праздника Виктор Васильевич позвонил Владиславу Владимировичу и сказал:

-Владислав Владимирович?

-Да. Здравствуйте, Виктор Васильевич.

-Влад, мы тут пересмотрели участников проекта.

-Как пересмотрели?

-Да.

-Но мы же договорились!

-Ну, Влад, были более приемлемые предложения, ты же знаешь. Мои домашние попросили за тебя, я согласился, несмотря на предполагаемые убытки. А теперь домашние просят за другого, но это уже сулит мне кое-какие прибыли. Естественно меня это устраивает.

-А как же наши договоренности?

-Ну, пока бумаги все не подписаны, договоренности можно изменить. Правда?

Владислав Владимирович молчал.

-Турбин, в конце концов, не ты, ни я не виноваты, что наши дети не поладили.

-При чем здесь наши дети?

-Ну, буду с тобой откровенен, хотя… не хотелось бы. Андрей наговорил каких-то гадостей моей Насте. Она со слезами на глазах просила отдать проект другому.

-Виктор Васильевич, неужели наш бизнес будет зависеть от капризов наших детей?

-Ну, не от капризов. Просто я не хочу осложнений дома. Ладно, созвонимся, – и Сукачев первый дал отбой.