Любовь поры кровавых дождей - [92]
Шмаринов остановился возле одной из дверей. Над медной табличкой висел синенький тетрадный листок, на котором я успел разглядеть две фамилии: «Полковник медицинской службы Н. Г. Игнатьева, подполковник медицинской службы В. С. Воронина».
Шмаринов позвонил, и дверь широко распахнулась. На пороге выросла громоздкая женская фигура в офицерской форме. Мысленно я представил нас рядом и решил, что не достал бы хозяйке до плеча. Великанша (так я окрестил ее с самого начала) подозрительно нас осмотрела, но, узнав Шмаринова, гостеприимно улыбнулась и предложила нам войти.
— Эй вы, башибузуки, — громко крикнула она тем, кто находился в квартире, — к нам гости!
— Сто́ящие? — раздался оттуда звонкий голос, заглушаемый дружным смехом.
— Это мужчины, так что держите язык за зубами! — предупредила великанша и обернулась к нам с виноватым видом: — Знаете, у женщин на войне язык немножко… Так сказать, не того…
— Только язык? — коварно спросил Шмаринов.
Великанша, скрестив руки на груди, прислонилась к стене и проговорила с угрозой:
— А ну повтори!
— Вы сказали: язык немножко товось, а я сказал… то есть вы сказали, а я… повторил…
— Я сказал, вы сказали… — передразнила растерянного Шмаринова великанша. — Вы что, глагол спрягаете?..
— Нет, — снова осмелел Шмаринов, — я предпочитаю склонять женщин…
— Ну-ка, иди сюда! — сурово сказала великанша, схватила обескураженного Шмаринова за шиворот, широко распахнула дверь и вытолкнула его на лестничную площадку, а потом перед самым его носом захлопнула дверь, сердито щелкнув замком.
Я стоял ошеломленный и лихорадочно думал, как мне быть и что бы я сделал на месте Шмаринова.
— Такому неотесанному солдафону так и надо! Пусть постоит там и подумает о своих грехах!
Рассерженная великанша, желая рассеять неловкость, взяла меня под руку, ввела в большую залу и представила находившимся там подругам:
— Знакомьтесь, этот расфранченный и надушенный военторговским одеколоном майор, судя по виду — грузин, но ни имени, ни фамилии его я не знаю. Когда узнаете, тотчас же сообщите мне, — и уронила на грудь голову с видом опытного церемониймейстера.
Снова раздался взрыв веселого смеха.
В зале, обставленной дорогой старинной мебелью, судя по всему принадлежавшей весьма состоятельной семье, за большим овальным столом сидели четыре женщины.
Я представился им.
Самая юная из хозяек, рыжеволосая и бойкая, в свою очередь назвала высоченную капитаншу:
— Анюта Сафонова, самая длинная… извините, самая высокая из нас, — хихикнула она.
Анюта, судя по всему, не обиделась и продолжала хлопотать вокруг стола.
Я воспользовался паузой и решил получше рассмотреть присутствующих.
Самой старшей из женщин на вид было за пятьдесят. Она, сощурившись, поглядывала на меня из-под очков в золотой оправе и, держа тремя пальцами блюдечко, как пиалу, с видимым наслаждением потягивала горячий чай.
«Полковник медицинской службы Нина Георгиевна Игнатьева», — повторил про себя я.
Вторая женщина, в чине подполковника, казалась не многим моложе. Она разливала по чашкам чай из самовара и не подняла глаз, пока не кончила своей работы. На ее смуглом скуластом лице черными бусинками блестели узкие глазки, и про себя я сразу прозвал ее монголкой.
Две остальные женщины были не старше двадцати пяти лет. Возраст их сказывался в том, что при виде меня они вскочили с мест и засуетились, как невесты на выданье при появлении жениха.
Ту, которая отрекомендовала мне великаншу, звали Роза, ее подружку — Света. Первая была в чине старшего лейтенанта, вторая — в чине капитана.
На столе вместо скатерти белела чистая простыня. Угощение было небогатым: банка компота и глубокая тарелка с сухарями.
— Гостей, кажется, было двое, где же второй? — спросила Нина Георгиевна, но не у меня, а у великанши.
— Я его выгнала, — просто ответила та.
— Ах, Анюта, Анюта! — укоризненно покачала головой Игнатьева. — Ступай приведи его.
Великанша безропотно покорилась, но Шмаринов, очевидно, уже успел уйти, потому что она вернулась без него.
— Не терплю грубиянов! — извиняющимся тоном проговорила Анюта.
— А ты сама разве всегда вежлива? — мстительно спросила Роза, переглянувшись со Светой.
— Роза! — одернула ее Нина Георгиевна и поставила блюдце на стол.
Анюта ничего не ответила, но видно было, что слова Розы угодили ей в самое сердце. После затянувшейся паузы она строго взглянула на Розу и сказала:
— Грубый, но искренний человек лучше, чем вежливый, но лживый! — С этими словами великанша вышла из комнаты.
Роза кинула на меня взгляд, означавший: полюбуйтесь, до чего несносна эта жердь!
Не знаю почему, но въедливая, хоть и смазливая Роза не пришлась мне по душе, а к великанше я почувствовал какую-то жалость.
Я сразу же понял, что здесь собрались женщины с разными характерами и разными взглядами на жизнь.
— Так вот, дорогой друг, — по-матерински доброжелательно обратилась ко мне Нина Георгиевна, — до вашего прихода мы беседовали о Бернарде Шоу. Он опубликовал прекрасную статью о нас, русских. И вообще, я большая его поклонница, потому что…
— А вы читали Шоу? — наливая мне чай, как-то вызывающе спросила Варвара Семеновна, которую я про себя прозвал монголкой.
В повести рассказывается о реальных событиях, происходивших в Белоруссии в годы гражданской войны. Где она, Рудобельская республика? Ни на картах, ни в учебниках ее не найдешь. И все же она не только была, но и активно боролась за право «людьми зваться», за светлое будущее человека. Годы этой борьбы вошли в историю Советской Белоруссии страницей героической и своеобразной: в Рудобелке не опускалось красное знамя, поднятое над ревкомом в ноябре 1917 года, — ни белогвардейцев, ни оккупантов сюда не пустили.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Николаевна Литвинова, будучи летчиком, а затем штурманом, сражалась на фронтах Великой Отечественной войны в составе 46-го гвардейского Таманского Краснознаменного ордена Суворова женского авиационного полка ночных бомбардировщиков. За мужество и отвагу удостоена звания Героя Советского Союза. Документальная повесть «Летят сквозь годы» — волнующий рассказ о короткой, но яркой жизни, о незабываемых подвигах боевых подруг автора — Героев Советского Союза Татьяны Макаровой и Веры Белик. Книга рассчитана на массового читателя.
Воронович Николай Владимирович (1887–1967) — в 1907 году камер-паж императрицы Александры Федоровны, участник Русско-японской и Первой Мировой войны, в Гражданскую войну командир (начальник штаба) «зеленых», в 1920 эмигрировал в Чехословакию, затем во Францию, в конце 40-х в США, сотрудничал в «Новом русском слове».
В романе известной писательницы из ГДР рассказывается о заключительном периоде второй мировой войны, когда Советская Армия уже освободила Польшу и вступила на территорию гитлеровской Германии. В книге хорошо показано боевое содружество советских воинов, польских партизан и немецких патриотов-антифашистов. Роман пронизан идеями пролетарского интернационализма. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Вадим Михайлович Белов (1890–1930-e), подпоручик царской армии, сотрудник журналов «Нива», «Солнце России», газет «Биржевые ведомости», «Рижский курьер» и др. изданий, автор книг «Лицо войны. Записки офицера» (1915), «Кровью и железом: Впечатления офицера-участника» (1915) и «Разумейте языцы» (1916).