Любовь поры кровавых дождей - [176]

— Ох и пройдоха же ты!.. А ведь за простака сойдешь, если кто тебя не знает! — восторженно воскликнула Ада.

— А когда я нашим ребятам рассказал, они чуть не лопнули со смеху. Вечерком нагрянем к нему как ни в чем не бывало и тогда уж устроим потеху — будь здоров! Мой командир ни за что не хотел поверить, так я и с ним пари заключил — на новенькие бурки. Теперь считай, что и бурки эти мои…

Больше я не мог выдержать — кое-как оторвался от двери и шатаясь спустился вниз…

Одна только забота мучила меня в это время, чтобы, не дай бог, не скрипнула ступенька у меня под ногами! Представляете себе, если бы вдруг, услышав скрип, выглянул Прокопенко и увидел меня со сбритыми усами?!

Я вышел через ту же заднюю дверь и заторопился домой. Шагал и думал: «Ах, какая беда, как же я опозорился!..» Я был близок к отчаянию: не знал, что делать, куда податься.

Прежде всего пришла мысль как можно скорее бежать, убраться отсюда подальше. Но не мог же я бросить свою воинскую часть! Даже если бы я тут же, не откладывая, добрался до отдела кадров и добился немедленного перевода в другую часть, все равно пришлось бы вернуться сюда, чтобы сдать командование… Я проклял все на свете — и самого себя, и свою влюбчивость, и даже Галину Федоровну с ее чертовым банным заведением, будь оно неладно! «Ну и попал же я в историю! — говорил я себе в полной растерянности. — Что же теперь делать?»

…И вдруг неожиданная, сногсшибательная мысль мелькнула у меня в голове, как бы прорезав блеском молнии непроглядную тьму, — так, наверное, внезапно сделанное открытие наполняет томившийся по нему разум человека восторгом. Да, да, именно так озарило, окрылило, пронзило меня радостью и едва не сбило с ног мгновенное ослепительное видение: бутафорские усы Яшки-артиллериста, примеченные мной среди реквизита театра оперетты!

Такой чудодейственно великой, такой спасительной показалась мне эта мысль, такое ребяческое желание кататься по снегу охватило меня! Я зачерпывал горстями чистый, пушистый снег и глотал его — еще и еще…

Сам того не замечая, я не шел, а бежал, обливаясь по́том. Наконец совсем запарившись, сорвал с себя полушубок и подставил грудь морозному ветерку.

В самом деле, все устроится замечательно! Я сейчас же, не откладывая, явлюсь к моему знакомому заместителю директора театра и попрошу спасти от позора, одолжить хоть ненадолго те самые усы Яшки-артиллериста, которые висят в конце коридора в бутафорской. Налеплю их и буду ходить так до тех пор пока не оформлю свой перевод в другую часть, подальше отсюда!. А там — черт с ними, с усами, на новом месте никому не будет известно, носил я когда-нибудь усы или нет.

Я сразу же успокоился. Еще раз обдумал все в подробностях и направился к театру. А по пути опасливо озирался — не попасться бы на глаза знакомому человеку!

На мое счастье, заместитель директора оказался на месте.

Я с такой силой рванул дверь и так шумно ввалился в его крохотный кабинет, что он опешил. Сперва он внимательно посмотрел мне в лицо, потом оглядел меня с головы до ног, потом снова недоуменно воззрился на мое лицо — и так несколько раз.

Видимо, он не сразу сообразил, кто перед ним: то узнавал меня, то снова впадал в сомнение. Наконец он встал, подошел поближе и стал меня внимательно рассматривать.

Должно быть, он растерялся еще и оттого, что я был так необычно взволнован. Моя взвинченность, неестественное возбуждение поразили его.

— Что с вами, неужто случилось что-нибудь? — спросил он, пододвигая мне стул. — И усы сбрили зачем-то!..

— В том-то и вся беда!

— Так что же произошло?

Я понял, что излишне встревожил его своим трагическим тоном. Спохватившись, чтобы не перепугать его вконец и тем самым не напортить дела, я сказал по возможности спокойно:

— Ничего особенного не случилось, просто утром, при бритье… я подравнивал усы и срезал лишнее с одной стороны, потом попытался подогнать другой ус к первому, опять-таки переборщил и постепенно дошел до того, что сбрил их совсем! И вот теперь чуть не плачу от досады, собственное лицо мне опротивело! А вечером у меня назначено очень важное свидание, но явиться в таком виде я не могу, и теперь все пойдет прахом…

Зам. директора был человек опытный и умный. Он сперва от души расхохотался, а потом стал успокаивать меня: дескать, не велика беда, такое ли еще в жизни случается.

Но меня грызла моя забота, и я взмолился:

— Помогите мне, будьте другом!..

Он удивился:

— Чем же я могу помочь?

— Есть же у вас в реквизите накладные усы и бороды. Подберите мне подходящие. Я прилажу их себе, если понадобится, немного расчешу, авось удастся номер.

Он расхохотался как сумасшедший, смеялся долго, прямо-таки зашелся от смеха. Но человек он был душевный и не отказал мне в просьбе, послал за гримером.

Пришел гример, тщедушный старик. Заместитель директора сказал ему:

— Подберите для этого товарища большие каштановые усы. Только никому об этом не рассказывайте. Товарищу капитану дано спецзадание и для большей безопасности он должен изменить свою внешность. Покажите ему все, что у вас есть, дайте выбрать подходящие усы и помогите их наклеить.