Любовь поры кровавых дождей - [126]
— Ты, братец, городской, и наших деревенских дел тебе не понять. Сегодня ты здесь, а завтра смоешься в свой город. Мы не допустим, чтобы они нашу Куру поганили, а ты, если не замолчишь, отведаешь вот этого, видишь? — и он потряс передо мной длинным ясеневым прутом.
Я замолчал, зная, что Лада шутить не любит. Он был на три года старше меня и чертовски силен, мог положить на лопатки любого взрослого мужчину.
Тем временем нежданные гости постепенно приближались. Они держали в руках разноцветные сорочки, которые сняли, готовясь купаться, и брели не спеша, негромко переговариваясь меж собой.
По сравнению с нашими ребятами кожа у них была совсем белая. Видимо, солнечные лучи ее не касались.
Я с колотящимся сердцем ожидал их приближения.
Лада и еще несколько наших ребят напряглись, напружинились, охваченные боевым азартом, как ощетинившиеся псы перед схваткой с волками.
Когда те приблизились шагов на двадцать, Лада подал знак. По этому знаку мгновенно вскочил самый младший из нас, четырнадцатилетний Мишка по прозвищу «Рваное ухо», приспешник Лады.
— А ну, мотайте отсюда, здесь вам не место купаться! — громко крикнул он ничего не подозревавшим парням.
Они остановились. Сгрудились поплотней. Молча смотрели на нас и не двигались с места.
— Живей убирайтесь, говорю! — заорал Миша и нагнулся, будто за камнем.
Несколько парней повернулись и собрались было уходить обратно. Самый смелый из них голенастый курчавый парень осторожно спросил:
— Что, разве Кура только ваша?
— Давай, давай, заворачивайте и убирайтесь, нечего болтать! — поднялся с земли и Лада.
— Нет, не уходите! — вскочил тут я. — Если хотите купаться, идите и купайтесь!
Я почувствовал, как у меня вдруг пересохло горло и все тело охватила дрожь.
Парни с удивлением воззрились на меня. Они не могли понять, шучу я или говорю серьезно.
А наши совсем опешили, вылупили на меня глаза.
Лада побагровел. Он с недоумением и злобой смотрел на меня, сжимая пудовые кулаки.
— Перестань! — хрипло потребовал он.
— Ну-ка, если вы такие смелые, троньте их! — закричал я и перешел на сторону еврейских ребят.
Горячая волна окатила мне грудь. Мной овладел благородный порыв заступиться за обиженного. Порыв, который иной раз заставляет сделать то, чего и сам от себя никогда не ожидал. Я весь напрягся и думал: если Лада все же осмелится на какой-нибудь выпад против еврейских ребят, я непременно, чего бы это мне пи стоило, заступлюсь за них.
Не знаю, почему, но Лада слегка смутился. Если бы мы схватились, он бы наверняка одолел меня, однако он почему-то робел. Силой он бесспорно превосходил меня, но, видно, духом я был сильнее.
Мы с Ладой стояли друг против друга, В каждый миг мы были готовы броситься друг на друга.
Теперь он смотрел на меня со спокойной и хитрой улыбкой, хотя был весь напряжен, готов к прыжку, как пантера. Я отчетливо видел, как на его сильной шее билась тоненькая синенькая жилка.
— Слушай, Гогиа, неужели нам придется подраться из-за этих слюнтяев? Мы ведь старые друзья…
— Ты мне больше не друг!
— Э-э!.. Почему же? — Лада продолжал улыбаться.
— Милые ребята, не надо вам из-за нас ссориться! — это сказал все тот же голенастый курчавый парень. Видно, он был у них главный. Он проговорил эти слова с такой мольбой, что у меня чуть слезы на глаза не навернулись.
— Не ссорьтесь!..
— Мы уйдем обратно…
Они повернулись и, понурив головы, мелкими медленными шажками побрели к деревне.
У меня будто что-то оборвалось в сердце. Кровь бросилась в голову. Я ничего не почувствовал, только услышал звук удара. Потом увидел, как пошатнулся Лада, как двумя ручьями хлынула у него из носа кровь, как он рукой утер эту кровь и метнулся ко мне.
Страшный ответный удар на мгновение ошеломил меня, но я сразу же очнулся и с такой силой стукнул Ладу кулаком в подбородок, что голова его отдернулась назад.
Мы схватились не на жизнь, а на смерть…
Перепуганные ребята кричали, ревели, взывали о помощи, бегали вокруг, натыкаясь друг на друга, но не отваживались броситься между нами, не смели разнять нас.
А мы колотили друг друга изо всех сил, не зная удержу и пощады.
Наконец совершенно обессилев, мы оба остановились, словно по уговору.
С рассеченными бровями, окровавленные, как два злейших врага глядели мы друг на друга и тяжело, шумно дышали.
Мы оба были такие измученные, что еле держались на ногах.
Увидев, что мы деремся, еврейские ребята вернулись обратно и в растерянности безмолвно наблюдали за нами.
Вероятно, и они хотели нас разнять, но, конечно, не осмеливались.
— Что, взял? — насмешливо спросил меня Лада.
— А ты взял? — так же спросил я в ответ.
— Я их не допустил! — Лада указал рукой на евреев.
— А я пущу! — с угрозой выкрикнул я и снова рванулся к нему.
Лада отступил на шаг и приготовился к отпору.
Кажется, впервые в жизни он растерялся, видимо его смутила моя настырность. Он никак не мог понять, почему я так самоотверженно защищаю каких-то еврейских мальчишек.
В это время тот кудрявый длинноногий парень бросился между нами и плачущим голосом взмолился:
— Ребята, не надо, умоляю!..
— Тогда ступайте купаться! Вы ведь пришли купаться, идите и купайтесь, сейчас же идите! — категорически потребовал я.
Три фронтовых друга — русский Юрий Дронов, армянин Виктор Мурадян, таджик Мирзо Бобаджанов — прошли жестокие испытания на непомерно длинной и трудной дороге войны. Об их судьбе и испытанной в боях дружбе, о героических подвигах и послевоенных встречах рассказывается в повести «Дороги шли через войну». Тему подвига на войне, интернациональной дружбы и боевого братства автор продолжает и в очерке «Тихмяновская высота». Для массового читателя.
Эта высокая награда Родины так и называется — орден Славы... Орден Славы — знак величайшей солдатской доблести, свидетельство беспримерного мужества, стойкости, героизма отважных защитников любимой Отчизны. Его можно заслужить только на полях сражений, только в битвах с врагом, посягнувшим на священные рубежи Родины. И Родина-мать, весь советский народ горячо благодарят, достойно чтут всех тех, чью грудь украшает этот знак солдатской доблести. А ведь многие трижды удостоены этой высокой награды! И вот о них — полных кавалерах ордена Славы, их беспримерных ратных подвигах написана эта книга... А они — это 32 наших земляка. Все они — из Узбекистана!
Снайперы-разведчики Корпуса морской пехоты США были одними из наиболее подготовленных солдат во Вьетнаме. Обладая уникальными навыками, свободой пере-движения, и смертоносной дальнобойной винтовкой Remington 700, снайперы-разведчики были востребованы в каждом подразделении морской пехоты — и настолько внушали страх противнику, что вознаграждение Вьетконга за снайперов-разведчиков было выше, чем за военнослужащего любого другого американского элитного подразделения. Письма, которые писал домой Джозеф Уард, раскрывают редко наблюдаемую сторону войны.
В повести югославского писателя рассказывается о боевых действиях 1-й пролетарской бригады Народно-освободительной армии Югославии против гитлеровских оккупантов в годы второй мировой войны. Яркие страницы книги посвящены боевому содружеству советских и югославских воинов, показана вдохновляющая роль успехов Советской Армии в развертывании освободительной борьбы югославского народа.
В этой документальной повести рассказывается о боевом содружестве партизан разных национальностей в период Словацкого антифашистского восстания 1944 года. В основу ее положены действия партизанской бригады, которую возглавлял Герой Советского Союза А. С. Егоров. Автор книги, писатель А. М. Дугинец, — участник описываемых событий.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.