Любовь под прицелом - [26]

Разноцветные киоски на перронах, обилие торгующих за прилавками привокзальных рынков… Жаль, не разглядеть цен, но изобилие — налицо… Валяются пьяные — и мужчины, и женщины… Ну что ж, и в прежней, «до демократической», жизни их было предостаточно… Старушка собирает пустые бутылки. Тоже понятно — пенсии не хватает, приходится промышлять; чтобы не помереть с голоду… Очередь возле подъезда дома. Вполне могут быть безработные, стоящие за скудным пособием… Или — продажа акций для тех, кто надеется прожить на дивиденды…

Постепенно мысли, совершив оборот вокруг сегодняшней действительности, возвратились в исходное положение.

Куда и зачем я еду? С фальшивым паспортом, с фальшивой женой, с таинственным, зловещим портфелем? Что ожидает меня в Самарканде? Получение желанного вознаграждения либо тюремная камера? В каком качестве ко мне приставлена девушка — помощницей или сторожем? Как она поведет себя, если в Самарканде нас встретит не получатель посылки, а милицейский патруль?

Пытаясь отыскать ответы, я думал, думал до зубовного скрежета, до головной боли…

— Извозчик, можешь укладываться…

Любаша уже лежала в постели. Успела даже простынку пристроить, отгораживающую ее диван. Нечто вроде ширмы… Ради Бога! Я и прежде не был падок на амурные похождения, теперь — тем более.

То ли подействовал коньяк, то ли головная боль, но я мигом окунулся в тяжелый сон.

5

Проснулся я так же неожиданно, как и уснул. Из-за двери, ведущей в туалетную комнату, доносились звуки льющейся воды и старинная песенка, переделанная на современный лад:

Первым делом перепортим самолеты, Ну а девушек? А девушек — потом…

Простыня, отделяющая меня от «супруги», сдернута, видна неубранная постель. Пора одеваться. Натянул джинсы, заправил в них рубашку, причесался. Заодно взглянул на багажную полку. Портфель мирно покачивался на прежнем месте, но мне показалось — ручка повернута не в ту сторону — направо. А вчера лежала — налево… Глупости, зачем Любаше трогать вещь, которую если я не ошибаюсь, ей приказано охранять?

— Извозчик, натягивай штаны, я выхожу.

— Давно оделся, можешь не стесняться…

— Это мне-то стесняться? — звонко рассмеялась девушка, появляясь в купе. — Честно говоря, позабыла, как это делается… Садись завтракать…

— Может быть, двинем в ресторан? Надо же проесть выделенные Тихоном деньги…

— Хлебать протухшие щи и жевать недожаренные котлеты? Избави Боже! Недаром же я натолкала полный саквояж продуктов, это — чтобы не подхватить понос и не сидеть в обнимку с унитазом!… Садись, садись, не сопротивляйся. Жену положено слушать, а в эту поездку я твоя жена. Правда, не венчанная, но со штампом в паспорте… На коньяк не рассчитывай, с утра не пью и тебе не советую…

У меня и без коньяка кружилась голова. Кто мог брать портфель, кроме Любавы? Некому, дверь заперта… У проводника, конечно, имеются запасные ключи, но зачем ему проверять вещи пассажиров?… Значит, все же Любаша! Как бы поделикатней спросить…

— Что-то ты скучный с самого утра, — щебетала девушка, обильно намазывая хлеб маслом и покрывая его колбасой. — Не получилось со «сладким», помешала простынка? — ехидно допрашивала она. — Какой же ты после этого мужик, если не смог преодолеть и такую хлипкую преграду? Или побоялся получить по физиономии? Наперед знай: чем больше женщина грозится, тем она уступчивей…

— Учту, — буркнул я, не вдумываясь в суть сказанного. — Постараюсь доказать обратное… сегодня ночью…

— И не подумай, и не пробуй — ничего не получится! — с испугом воскликнула Любаша. — У нас с тобой — деловые отношения, смешивать их с любовными — вредно и для дела, и для здоровья… Мне кажется, что в компании, куда попал, ты — единственный честный человек… Не считая, конечно, меня, — снова рассеялась она.

— Пой, пташка, пой. Так я тебе и поверил. Все мы честные-пречестные, когда это выгодно… А вообще давай поговорим откровенно. Начинай…

Стоит ли откровенничать? Где гарантия, что малознакомая девица не передаст нашу беседу тому же Тихону?

Я колебался, вглядываясь в миловидное лицо Любаши, выискивая в нем ответ на все мои сомнения. Впрочем, идти на попятную, когда сделан первый шаг, более опасно, чем лезть напролом… Да и что предосудительного в моем любопытстве? Имею же я право знать, кто мне друг, а кто враг?

— Почему начинать должна я? Ты затеял беседу, ты и покажи пример откровенности…

И я решился.

— Первый вопрос — зачем ты ночью трогала портфель?

Любаша округлила глаза. Я сразу понял — ошибаюсь. Ручка лежала в том же положении, что и вчера — я потихоньку схожу с ума…

— Можешь не отвечать, — торопился я. — Обычная проверка… Итак, что меня интересует в действительности? Кто такие Тихон и Владик? Чем они занимаются, кто по профессии… Поймите…

— Снова на «вы»? — строго спросила Любаша, приподнимаясь. — Когда же я вас перевоспитаю… тебя…

— Прошу понять меня правильно — я связал с ними свою судьбу, в случае чего придется подставлять шею под топор… Хотя бы знать, за что, почему и с кем…

— Понимаю, — без обычной усмешки ответила Любаша. — Никаких секретов. Тишка и Владька — неудавшиеся художники. Тихон — живописец, Владька — гравер… Оба пытались вписать себя в сегодняшнюю жизнь в соответствии со своей профессией, и оба оказались на обочине. Вот и занялись малым бизнесом…