Любовь под боевым огнем - [142]
По возвращении из-за границы Михаил Дмитриевич занялся маневрами с ночными тревогами и переправами вплавь через реки, о чем много тогда говорилось и в печати, и в военных кружках. Необыкновенный переход он сделал 4 июня 1882 года, проскакав в 13 часов более 100 верст.
Последний же экстренный переход его жизни был уже переходом в страну вечной беспредельности. Утром 25 июня вся Москва оцепенела, узнав, что его не стало! Не верилось Первопрестольной, что недавний покоритель Теке не поведет уже свои полки в боевой огонь. Утрата его была утратой России. Так выразился и государь, телеграфируя сестре покойного:
«Страшно поражен и огорчен внезапной смертью вашего брата. Потеря для русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая».
За границей известие о смерти Михаила Дмитриевича вызвало совершенно противоположные впечатления. Париж служил по нем заупокойные обедни, а «Панч» и «Кладерадач» изощрялись в злостных на него карикатурах. Впрочем, смерть видного деятеля, и особенно внезапная, возбуждает обычно тысячи нелепых догадок. Так и теперь: люди серьезные считали причиной, подготовившей разрыв сердца покойного, контузию осколком гранаты, полученную им в траншее Зеленых гор. Медицина останавливалась на расширении вен от непомерной верховой езды. Но Охотному ряду в Москве чудилась немка, сгубившая героя в предательских объятиях, а петербургские скворцы и ласточки называли француженку, переполнившую его сердце избытком благодарной неги.
Русский народ проводил его прах достойным образом. И что бы ни говорили фемистоклюсы, не успевшие еще победить ни одного Ксеркса, о непримиримых противоречиях в образе мыслей и действий покойного, он оставил истории свое имя, отечеству – покоренную страну и только психологам – загадку: где и на чем остановился бы полет мысли и дел этого человека? Он был прав, говоря, что история разберется в своих суждениях о его недостатках, как она разобралась в своих приговорах хотя бы о Тимуре. Будущие Шлоссеры, Веберы и Гиббоны найдут в нем, каждый по своему углу зрения, то истинного героя, то авантюриста, но никто не посмеет отказать ему в любви его к родине.
Противник его, бывший сардар, а с падением Голубого Холма текинец Эвез-Мурад-Тыкма, не мог не подчиниться условиям, продиктованным историческим роком. Вдобавок к жизни, лошади и оружию ему дали чин майора милиции и позволили побывать в России, посмотреть, с кем и с чем он воевал. Впрочем, ни один бывший хан не отказался от красивых эполет…
Не так скоро уступила требованиям исторического рока сподвижница сардара, ханум. Прежде чем перейти на мирное положение, она извелась в нравственных терзаниях. Скрывшись после погрома Голубого Холма в Мерв-Теке, она приобрела здесь громадное влияние на народную массу. Ей всегда находилось свободное место и на празднике, и в совете, но, как умная женщина, она видела, что тохтамышцы не могут по слабо развитой воинственности мечтать о славе отамышцев. Народ ходил задумчиво, с опущенными головами и восклицал чаще, чем нужно: «Аллах акбар!»
Мерву нельзя было пошевельнуться, не вызвав ропота или угрозы со стороны того или другого соседа. Россия и Бухара сторожили его северо-восточную границу, а Афганистан и Персия – юго-западную. Мало того, персияне, понимая, что Мерву не суждено больше разбивать их войска и пленять их армии, распорядились занять часть мервского Серакса и построить там крепость Рунн-Абай. Обессиленные сунниты с затаенными в душе проклятиями пропустили в эту крепость гарнизон в тысячу шиитов.
Все это видела и понимала ханум и часто, очень часто показывалась без свиты, одинокая, на берегу Теджента, разделявшего Ахала от Мерва.
Недоставало только у нее решимости пустить своего коня в воду, чтобы перейти на русскую сторону. Но вот шииты стали хозяйничать возле Рунн-Абая как у себя дома, и мервцы все громче и громче повторяли, проходя мимо кибитки ханум: «Мы пропадаем!» Да кроме того, и Афганистан выпустил не без доброго совета Индии какого-то эмиссара Сие-Пуша поддерживать волнения в народе…
В последний раз ханум, не сдержав коня, вынеслась на противоположный берег Теджента. Там ее ожидали и встретили как желанную гостью.
– Мерв не в силах сопротивляться – приходите и овладейте им, – сказала она встретившему ее русскому начальнику и, разумеется, добавила: – Так угодно Аллаху!
В этот день русский исторический рок приобрел древнейший город в Средней Азии, существовавший, по сказаниям Диодора и Страбона, за две тысячи лет до Рождества Христова. Он приобрел Мерв, в котором, по местному преданию, прародитель Адам изучал земледелие под руководством небесного ангела. Под развалинами Мерва орда Чингисхана похоронила в одном сражении до миллиона жителей. Вместе с его руинами исторический рок приобрел оазисы Теджентский, Голатанский и Серакский и, подвинувшись к Афганистану, попросил персиян очистить Рунн-Абай. Персияне галантно исполнили его просьбу.
Афганистан охотно помирился бы с новым соседом, но индийские рупии и навязчивость Англии подвинули его на глупое дело. Англия явилась сюда устраивать буфер между своими проходами в Гималаях и русским Туркестаном. Во главе разграничительной комиссии стоял генерал-бехадур сэр Питер Лемсден. Устраивая буфер, он повел разграничение до того дипломатично, что командовавший афганскими войсками Теймур-Шах-хан без повода и причины надвинул свой отряд в четыре тысячи человек на новые русские пределы. Прежде чем заговорили пушки, заскрипели перья дипломатии.
Эта книга посвящена необычным судьбам трёх женщин. Анастасия Романовна, жена государя Иоанна IV, Екатерина Алексеевна, жена императора Петра I, немецкая принцесса Шарлотта, ненавидимая своим мужем, царевичем Алексеем, — герои исторических романов, знакомящих читателя с неизвестной, потаённой жизнью царского двора. Содержание: В. Череванский. Первая русская царица. М. Семеневский. Царица Катерина Алексеевна. М. Хованский. Невестка Петра Великого.
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Родился в Симферополе, в дворянской семье. Сделал блестящую карьеру: был управляющим московской контрольной палатой; в 1897 г. назначен членом государственного совета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, печатавшихся во многих столичных журналах. Среди них особое место занимал «Сын отечества», где в дальнейшем Череванский поместил многочисленные романы и повести («Бриллиантовое ожерелье», «Актриса», «Тихое побережье», «Дочь гувернантки» и др.), в которых зарекомендовал себя поклонником новых прогрессивных веяний и хорошим рассказчиком.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».