Любовь побеждает все - [2]

— Адам скончался, милорд.

Эти невероятные слова, теряющиеся в огромном холле с мраморном полом и обитыми шелком стенами, эхом повисли над их головами.

— Скончался? — повторил Йен.

— Разве вы не получили письмо от лорда Томаса?

Мир закрутился перед глазами лорда Блейка быстрее, чем его корабль, когда огибал мыс Доброй Надежды.

— Нет, — ответил Йен. — Я не получал такого письма в Индии.

Он никогда не видел мальчика. Гамильтон — тоже. Они оба только читали о нем в восторженных и подробных письмах Евы. Йен всегда представлял его точной копией Евы в детстве. Только… его больше не было в живых. Лорд Блейк переступил с ноги на ногу, пытаясь переварить сказанное Чарлзом.

— Что произошло? Я не понимаю.

Дворецкий тяжело вздохнул и несколько секунд молча смотрел на Йена. А потом отвел глаза.

— Пусть об этом вам расскажет Томас, нынешний лорд Кэри.

Что, черт побери, творится? Раньше Чарлз всегда смотрел ему в глаза, а теперь… Казалось, старый слуга боялся или стыдился чего-то.

— Тогда проводите меня к нему, — сказал Йен.

Чарлз услужливо кивнул.

— Конечно, — сказал он и, не говоря ни слова, повел Йена к широкой лестнице. Она извивалась и разделялась на два пролета, точно двухголовая змея.

Чарлз направился к восточному крылу. Шаги мужчин приглушала ковровая дорожка с красными и синими узорами. Оказавшись в коридоре, Йен удивленно огляделся по сторонам. Стены были оклеены ужасного вида бархатными обоями красного цвета. На стенах висели зеркала и портреты в тяжелых рамах.

— Это леди Кэри решила тут все поменять?

Чарлз ответил ему, устремив взгляд вперед:

— Нет, ремонтом ведает лорд Томас. Он начал со спален, но весной собирается обновить парадные комнаты на первом этаже.

Такими вещами обычно занимается хозяйка дома. Очередная странность, от которой Йену стало не по себе.

Лорд Блейк помнил этот дом совсем другим: с его легкой, изящной отделкой, нежными цветами и светлой мебелью, он казался ему образцом вкуса. Теперь холодные тона исчезли из интерьера, как и шелковые обои, чуть отливавшие золотом, и выразительная лепнина на потолке. Повсюду царили темные цвета, придававшие дому мрачный вид. Элегантные панели и мебель из дуба медового оттенка уступили место красному дереву, подчеркивающему пурпурные обои. За те несколько дней, что Йен пробыл в Англии, он успел заметить эту перемену в моде. Легкость и свет ушли, теперь кругом царила массивность и помпезность. Йен не думал, что Керриган-Холл может так измениться.

Наконец Чарлз остановился перед кабинетом покойного отца Евы. Он постучал, потом быстро открыл дверь, вошел внутрь и закрыл ее за собой. Йен услышал приглушенные голоса. Дворецкий громко произнес его имя, после чего за дверью воцарилась тишина.

Через некоторое время дверь опять отворилась, и Чарлз впустил посетителя в кабинет. Как только Йен переступил порог, дворецкий тут же вышел в коридор, громко закрыв дверь.

В комнате было тихо. Казалось, воздух сгустился настолько, что его можно было ощутить рукой. Томас, младший брат Гамильтона, сидел за огромным столом из орехового дерева. Сквозь его жидкие светло-русые волосы просвечивала белая кожа головы. Над верхней губой виднелся едва заметный пушок. Когда он встал, его впавшие зеленые глаза влажно заблестели. С трудом верилось, что этому мужчине еще не стукнуло и двадцати пяти.

Томас медленно протянул руку для приветствия. Йен заметил на его пальце массивное золотое кольцо с фамильным гербом Кэри.

Томас стал лордом. Должно быть, он только об этом и мечтал все эти годы, проведенные в темных углах дома. Всеми забытый Томас всегда выжидал момент, чтобы сообщить отцу о проказах Гамильтона, Евы и его, Йена. Он был готов на все, лишь бы отец обратил на него хоть какое-нибудь внимание.

Какими бы ни были мотивы его поведения, в глазах Йена они Томаса не оправдывали. Впрочем, за те три года, что его не было, новоявленный лорд мог измениться к лучшему. Может, тот ревнивый и жестокий мальчик исчез, превратившись во взрослого мужчину? Однако, глядя на протянутую руку молодого лорда, Йен очень в этом сомневался.

Внутренний голос шепнул, что Томас не заслуживает рукопожатия. Но Йен понимал, что с его стороны было бы очень глупо превращать во врага источник нужной ему информации. Сейчас только Томас мог ответить на все его вопросы.

Йен заставил себя пожать руку. Она была холодной и вялой. Младший брат Гамильтона никогда не любил спорт и игры на свежем воздухе. Впрочем, учиться Томасу тоже не нравилось. Йен понятия не имел, что же приносило ему радость в жизни — не только в детстве, но и сейчас, когда Томас стал мужчиной.

— Йен, я очень рад, что ты вернулся.

Блейк не слышал его голос три года и сейчас поразился, насколько самодовольным и неискренним тот был. Удивительно, что таким безучастным тоном говорил совсем еще юный человек. Его голос всегда был таким противным? Или резко изменился за то время, что Йен не видел Томаса?

— Спасибо, — проговорил лорд Блейк и опустил руку, борясь с желанием вытереть ее об одежду. — Мне очень жаль, что я вернулся один, без твоего брата.

Томас едва заметно кивнул и опустил голову. Ему не удалось скрыть радость от того, что он в итоге превзошел Гамильтона, — остался жить, да еще и забрал у него титул.