– Когда Кристиан увидел в газете статью о пропаже денег фонда, он пришел ко мне… Он хотел помочь, – Лидия торопилась, решившись изложить свою историю, прежде чем ее прервут. – Он вернул фонду деньги, обвинение было снято… И… мы снова встречаемся.
Гвенн бросила на кузину изумленный взгляд:
– Так вот почему ты хочешь вернуться в Лондон…
– Я еду с ним. Нет, не говори ничего! Я знаю, ты не одобряешь этого…
– Конечно же, не одобряю. А что прикажешь думать? Он платит двести пятьдесят фунтов, и пять минут спустя ты соглашаешься жить с ним?
Лидия содрогнулась. Она не могла расстроить кузину, сказав ей правду, но оказалось, что придумать убедительную отговорку совсем не так легко, как она надеялась. В отчаянии девушка потянулась к лежавшей на тумбочке возле кровати старой коробке из-под печенья, где хранились реликвии ее юности. Сорвав крышку, она сразу наткнулась на фотографию в рамке, которую собиралась найти.
– Кто это? – спросила Гвенн.
С пылающим от стеснения лицом Лидия передала ей снимок:
– Я вырезала это из газеты, когда мне было четырнадцать.
Гвенн изумленно уставилась на кузину:
– Но ведь это он, не так ли? Кристиан Андреотти? Ты что, потеряла из-за него голову?
– Да. Он – любовь всей моей жизни, и, откровенно говоря, твое осуждение меня сейчас мало волнует, – выпалила Лидия, принимая назад фотографию и бросая ее на подоконник так, словно старенькая рама была раскалена докрасна. – Я действительно хочу быть с ним. Пожалуйста, не порть мне дело.
Гвенн с сожалением посмотрела на нее, скептически поджав губы. Сменив тему, кузины принялись обсуждать практические вопросы. Гвенн предложила Лидии получать и проверять ее почту.
Позвонил служащий Кристиана, чтобы проинформировать Лидию о времени отъезда, и она невольно спросила себя – интересно, он постоянно будет использовать третьих лиц для передачи своих распоряжений? Неужели это и есть тот стиль жизни, которому она будет подчиняться, когда станет жить с ним? Лидия все больше ощущала себя одной из его служащих. Ее душу пронзило мрачное предчувствие.
Какой будет моя жизнь с Кристианом?
По прибытию в Лондон выяснилось, что первым местом, куда ей надлежит отправиться, является эксклюзивный салон красоты, где для нее было заказано неправдоподобное количество процедур. Лидия в очередной раз почувствовала себя униженной: Кристиан явно не готов увидеть ее до тех пор, пока на нее не наведут лоск. Остаток дня девушка провела, переходя из одного помещения в другое, ее кожа разгорячилась от спа, массажа, косметических масок, ей сделали маникюр, ее непокорной гриве волнистых волос придали изысканную форму.
Кристиан позвонил только тогда, когда она уже снова сидела в лимузине, приехавшем к салону, чтобы забрать ее.
– Ну, как, наслаждаешься тем, что тебя снова нежат? – Его вкрадчивый, загадочный, негромкий голос проник в ее спинной мозг. Лидия невольно напряглась, выпрямилась и сжала телефон непослушными пальцами. Голос Кристиана заставил ее думать о сексе, и внезапно ее пронзила мысль: «А ведь сегодня ночью мне предстоит разделить с ним ложе».
– Да… да, конечно, – она лгала, оправдывая себя тем, что не стоит делиться с ним своими истинными чувствами.
– Я не смогу пообедать с тобой. Устраивайся в квартире, – рассеянно посоветовал мужчина, прервавшись на мгновение, чтобы поговорить с кем-то другим. – Встретимся позже в клубе.
Его апартаменты оказались еще более громадными, чем Лидии представлялось в ее единственный предшествующий визит к нему. Слуга, четко следуя указаниям Кристиана, показал ей длинную вереницу прохладных комнат – их обстановка была выдержана в современном стиле, а на стенах висели очень дорогие картины – и наконец открыл перед Лидией дверь в предназначенную ей спальню, где та, к счастью, не увидела и намека на присутствие мужчины. Девушка с облегчением вздохнула, прошлась по комнате и заметила висящее в распахнутом платяном шкафу облегающее серебристое платье. Она попыталась примерить его, но, к сожалению, вынуждена была признать, что оно слишком коротко и непозволительно обнажает ее длинные стройные ноги.
Но какое право имела она на то, чтобы протестовать? Разве она не подписала контракт, согласившись, чтобы с ней обращались скорее как с вещью, чем как с человеком? Кристиана интересовало лишь ее тело, и он явно дал ей понять, что именно хочет увидеть. Это было унизительно.
Чувство потери контроля над собственной жизнью усилилось после того, как прибыли гример и стилист, которые должны были придать окончательный блеск ее внешности. У Лидии даже не оставалось времени перекусить. Покончив с макияжем, она спустилась к ожидающему ее лимузину. Стоявший возле автомобиля крупный нескладный мужчина сообщил Лидии, что является ее охранником. Его звали Арнальдо. Когда автомобиль подъехал к шикарному ночному клубу на Мейфер, этот Арнальдо что-то шепнул вышибалам, не впускающим никого, кроме немногих избранных, и Лидию немедленно провели мимо толпы людей, томившихся в безнадежном ожидании, и препроводили в отдельный кабинет. На пороге девушку приветствовал ее старый знакомый – банкир Филипп Хазлетт.
