Любовь по-испански - [16]

из-за того, что разрушил вполне приемлемый брак, ты должен держаться за эту девочку, быть с ней, создавая из нее ту, которой она не является. Ты должен научиться отпускать.

Ты не можешь жениться на двадцатичетырехлетней канадской девочке в татуировках. Из

этого ничего не выйдет, и ты будешь заперт в мире несчастья даже хуже, чем в первом

случае. — Бон постукивает рукой по столу. — Ты должен начать меньше думать своим

членом, а больше головой. Отпусти ее и найди кого-то другого своего возраста, своего

уровня.

Он встает и извиняется, что ему надо в туалет, прежде чем я могу сказать что-

нибудь. Бон когда-то был моим другом, но теперь я не уверен, так ли это. Похоже, что это

больше, чем всего-навсего беспокойство. Может, он говорил с Изабель? Ревнует или

просто не одобряет?

Не знаю. Но, без сомнения, мне не стоит слушать это.

Подхожу к официантке и протягиваю ей сто евро, чтобы оплатить счет. Затем я

покидаю бар, и Бона.

Когда я приезжаю обратно в квартиру, Вера еще не вернулась. Длительная

прогулка не повлияла никак, чтобы успокоить нервы, на самом деле, жара, кажется, сделала только хуже — так что я наливаю себе большой стакан виски, который спасает

меня в редких случаях, и сажусь на балконе. Дует легкий ветерок здесь, а суета улицы

снизу отвлекает меня.

Бон неправ. Вот и все. Хотя кое в чем прав. Верно, я всегда старался поступать

правильно, вероятно, поэтому и был с Изабель так долго — и я очень забочусь о

репутации, будь то моей семьи или своей собственной.

Но вещи меняются. Иногда все, что требуется для человека, чтобы потерять себя, найти другого. Возможно, это не так уж и хорошо, быть постоянно благородным, проявлять первым беспокойство. Может быть, это было тем, в чем я нуждался, найти Веру

и отпустить человека, которым я так старался быть, и просто, наконец-то, быть самим

собой.

Мне только жаль, что это так трудно.

Я сижу на балконе довольно долго, слушаю людей, болтающих на улице, рев

машин, проезжающих мимо. Когда виски начинает клонить меня в сон, встаю и

возвращаюсь внутрь, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вера спотыкается об порог

парадной двери.

Она пьяная, ее грудь почти вываливается из декольте платья, волосы растрепаны в

разные стороны вокруг ее лица.

— Веселишься? — спрашиваю, когда она небрежно наклоняется к тумбе в

прихожей и безрезультатно пытается скинуть свои туфли. — Держись, — говорю ей

нежно и присаживаюсь рядом с ней. Она опирается на меня, в то время как я стягиваю ее

туфли и ставлю их на обувную стойку под крючками для одежды.

— Спасибо, детка, — произносит она нечленораздельно, а я чувствую ее вес своей

спиной. Я оборачиваю руки вокруг ее талии и держу ее крепко, пока выпрямляюсь. Ее

макияж расплылся, и она криво улыбается мне.

— Не за что, — говорю я ей, внимательно всматриваясь в нее. — Где вы, ребята, были?

Она пожимает плечами.

— Я на самом деле не помню. Мы встретились с Рикардо в каком-то баре. Он был

там со своими друзьями.

Беспокойство зарождается у меня внутри. Мне очень нравится парень Клаудии, Рикардо, но пару раз я встречал его друзей, и они не смогли произвести на меня

впечатление. Они, без всяких сомнений, были молодыми и дерзкими, как многие

современные испанцы, пытающиеся возродить Сида Вишеса (прим.: британский

музыкант, известный прежде всего как басист панк-рок-группы Sex Pistols). Мне не

нравилось, что Вера ходила с ними, но опять же, я бы туда точно не пошел. Прыгать и

плясать в баре — это больше не для меня, но это определенно было для Веры.

— Я вижу, — говорю. — Похоже, вы хорошо провели время.

Она пожимает плечами.

— Много коктейлей и танцев. Обычно дело.

Она пытается снять с себя платье, и я помогаю ей, расстегивая молнию. Она

совершенно голая под ним, но на этот раз у меня нет никакого интереса, чтобы трахнуть

ее. Вместо этого, во мне растет беспокойство, и я смотрю на ее тело, задаваясь вопросом, почему кто-то вроде меня заслуживает его, если у меня даже нет желания выйти с ней и ее

друзьями.

— Ты собираешься уложить меня в кровать? – спрашивает она, хлопая глазами и

покусывая губу.

Естественно, я сделаю это, но не тем способом, о котором она думает, не тогда, когда она так пьяна. Я усвоил свой урок несколько раз прежде.

Конечно же, как только она касается простыни и кладет голову на подушку, то

закрывает глаза и отключается. Следует легкое похрапывание.

Я вздыхаю и укрываю ее, затем наливаю стакан воды для нее и беру две таблетки

ибупрофена. Ей всегда плохо по утрам после ночной попойки, и так как у нее до сих пор

есть работа утром в Лас Палабрас, то она должна быть в своем лучшем состоянии.

Я раздеваюсь догола и тоже ложусь в кровать. У нее не одной завтра большой день.

Завтра все поменяется.

Тем не менее, такое чувство, что уже все изменилось.

Глава 4

Пятница и выходные прошли почти так же, как обычно. Был, конечно, особый