Любовь не предает - [17]

– Мне пока трудно ответить… – начала было Катрин, но ее прервала пришедшая камеристка леди Кемпбелл. В руках у нее была объемная круглая картонка, обтянутая бледно-розовым шелком, к крышке которой была прикреплена сильно надушенная записка.

– От мадам Флери для мисс Шатовье, – коротко сообщила горничная.

Вирджиния озадаченно нахмурилась.

– Что опять понадобилось от тебя этой вульгарной особе?

– Альфонсина вовсе не такая вульгарная женщина, как ты считаешь, – возразила Катрин, разворачивая послание. – Однако мне и самой интересно, что же еще она мне прислала. Кажется, я больше ничего не заказывала…

«Дорогой друг, мадемуазель де Шатовье, – гласила записка, – этот дивный наряд изготовлен руками моих мастериц по особому заказу нашего доброго милорда. Я должна была передать вам его в день вашего первого выхода в свет. Хочу пожелать, чтобы вы были самой прекрасной из всех дам на вечере и чтобы ваше обаяние смогло растопить лед в сердце нашего дорогого графа. Преданная вам Альфонсина Флери».

– Нет, это черт знает что такое! – в возмущении всплеснула руками Вирджиния. – Как смеет эта женщина делать столь непристойные и прозрачные намеки благородной леди?

– Да, правда, мадам Флери слишком непосредственно выражает свои мысли, – сияя от восторга, поддакивала Катрин, между тем с замиранием сердца нетерпеливо распаковывая розовую коробку. – Ах Вирджиния, ты только взгляни какая прелесть!

Катрин разложила на маленьком диване содержимое картонки, и взорам изумленных дам предстал целый набор изящных вещей, необходимых каждой женщине на балу. Более всего Катрин восхитило платье из тонкого розового шелка удивительно нежного оттенка с маленькими рукавчиками и глубоким декольте, отделанным вышитыми золотыми листочками. Кроме платья, мадам Флери прислала Катрин длинные перчатки цвета слоновой кости, искусно сделанный цветок для прически и ажурный веер из розовых кружев. Все эти предметы великолепно сочетались один с другим и, без сомнения, были изготовлены как единый ансамбль.

– Милая мадам Флери! Ну разве она не добрая фея из сказки про Золушку? – зачарованно проговорила девушка, примеряя воздушное розовое одеяние. – И как точно она подгадала, когда нужно прислать этот подарок! Скажи, Вирджиния, ведь ты не будешь возражать, если я надену сегодня этот наряд?

– Это совершенно невозможно, Катрин! – В глазах маркизы читался настоящий ужас. – Ты не можешь надеть это платье в такой важный вечер. Потому что… потому что оно сшито по заказу этого ужасного человека!

– Ты хочешь сказать, лорда Стенфилда? – намеренно уточнила Катрин. – Ну и что же с того? Разве это единственный подарок этого щедрого и бескорыстного человека? И не морщи нос, сестра, ты не можешь рассказать мне ничего плохого про графа Мелвернского, иначе уже давно бы это сделала.

Леди Кемпбелл испустила отчаянный стон, видя, что переубедить сестру совершенно невозможно, и пустила в ход последний аргумент:

– А вдруг это всего лишь отвратительный розыгрыш, Катрин? Вдруг граф сделал тебе этот подарок, чтобы скомпрометировать!

– Что ты хочешь сказать? Что лорд Стенфилд заранее объявит своим приятелям, что на мне будет надето подаренное им платье? – Катрин представила себе такое развитие событий и тут же с негодованием отвергла предположение старшей сестры. – Нет, Вирджиния, так мог бы поступить лишь законченный негодяй, а лорда Стенфилда я не отношу к числу недостойных людей. Ради Бога, Вирджиния, ты разве забыла, что именно граф Мелвернский помог мне перебраться в Англию, что он рисковал из-за меня, по меньшей мере, свободой?! Мне не известна причина твоей ненависти к мистеру Джейсону, но прошу тебя: никогда не смей говорить при мне плохо об этом человеке!

Дрожа от негодования, Катрин принялась укладывать подарки обратно в коробку, чтобы отнести к себе в комнату. Собравшись идти наверх, девушка мельком взглянула на Вирджинию и поразилась тому, какое несчастное выражение лица было сейчас у сестры. Небесно-голубые глаза маркизы наполнились слезами, пухлые чувственные губки нервно подрагивали. Встретившись с Катрин взглядом, Вирджиния вспыхнула и, слегка запинаясь, сказала:

– Ты ошибаешься, сестренка, дело не в личной ненависти. Просто… просто я хочу предостеречь тебя. Джейсон Стенфилд – опасный человек, очень опасный, Катрин, пойми это! И поэтому тебе, как и любой благоразумной девушке, следует держаться от графа Мелвернского подальше.

– Да я ведь и так нахожусь от него довольно далеко, – усмехнулась Катрин, снова присаживаясь рядом с сестрой. – А что касается твоего утверждения… Объяснись, пожалуйста, я не понимаю тебя. Лорд Стенфилд опасен? Но чем? Я провела на его яхте больше двадцати четырех часов и, как видишь, жива и невредима!

– Но я вовсе не это имела в виду! Разумеется, Джейсон – джентльмен и едва ли способен поступить дурно с беззащитной девушкой… Но, поверь мне, Катрин, этот мужчина способен превратить жизнь любой женщины в ад. Умоляю тебя, держись от него подальше! Большего я не могу тебе сказать, просто послушай меня как старшую сестру.

Катрин нехотя кивнула, чтобы прекратить дальнейшие объяснения. Но на языке у нее еще долгое время настойчиво вертелся вопрос: «И чью же жизнь граф Мелвернский превратил в ад? Уж не твою ли, дорогая Вирджиния?» Но она так и не задала его, боясь услышать ужасный ответ, а потом и вовсе надолго забыла об этом неприятном разговоре.