Любовь надо заслужить - [4]

Поверх сорочки мама накинула белую шерстяную кофточку с перламутровыми пуговицами. Эта кофточка мне очень нравилась, мама сама связала ее крючком. Она была элегантной всегда, даже рано утром.

Мне стало стыдно за свою одежду, брошенную накануне вечером на стул как попало: трусы торчат из брюк, носки на полу, книга под кроватью, спертый воздух в комнате. Захотелось открыть окно, навести порядок, разложить все по местам. Я не желала знать, что сказали по радио.

— Сегодня ночью умерли от передозировки два парня, их нашли в машине неподалеку от Понтелагоскуро[3]. — Она сжала мою руку.

Где–то в желудке я почувствовала вибрацию. Будто дернули струну с низким глухим звуком.

— Как их зовут, сказали?

— Ренато Орсатти и Сандро Путинати, двадцать лет. Ты их знаешь?

— Первый раз слышу.

— Они из пригорода, из Массафискальи. Бедные мальчики…

То, что они не из Феррары, меня успокоило: Майо тут ни при чем.

Но мама поняла все правильно. Две смерти от передозировки означали, что поступила партия слишком чистого героина. Потом, когда во время расследования допросили друзей Майо и местных наркоторговцев, стало понятно, что многие наркоманы в тот субботний вечер замечательно «отъехали».

Вернулись все, кроме Ренато и Сандро. И Майо…

Только Майо исчез.

Антония

У Лео теплая рука. Я люблю эти большие сильные руки, эти запястья с веснушками. В день, когда мы познакомились, он терпеливо разъяснял мне следственную процедуру при убийстве, а я смотрела на его запястья, выступающие из рукавов рубашки бледно–голубого цвета, цвета его глаз. Сегодня на нем пижама такого же цвета, стариковская, хотя ему всего лишь сорок.

Он кажется старше своих лет, может, из–за небольшого животика, из–за очков и необычной лысины, как у монаха: тонзура с чайную чашку в окружении густых волос, медно–рыжих, с серебристыми нитями седины. Я по запястьям поняла, каков Лео. Влюбилась в запястья.

— Помнишь, в среду я ужинала у родителей? Мама была очень взволнована. Я даже подумала, что у нее температура, такой странной она мне показалась. Мы были одни, Франко ужинал у ректора.

Накрывая на стол, она вдруг объявила, что решила сказать мне нечто важное. Усадила меня, налила себе вина — ты же знаешь, она никогда не пьет — и рассказала невероятную историю.

Лео весь внимание. Он больше не гладит мне живот, скрестил руки на груди, будто сидит не в постели, а в кресле за своим рабочим столом в комиссариате.

— Слово в слово повторить не смогу, поэтому перескажу вкратце. Помнишь, у нее был брат?

— Какой брат?

— Младший, я же тебе говорила, они были погодки. Марко, но все звали его Майо. Я думала, он умер от болезни, мама никогда о нем не рассказывала.

— И?..

— Он пропал, в неполные восемнадцать. Считается, что умер, но тело так и не нашли.

Лео снимает очки, он всегда так делает, когда что–то не сходится. Поворачивается ко мне.

— Как же так?

— Теперь ты понимаешь, почему я хочу расследовать это дело? Какая–то нелепая история. Мама уверена, что все случилось из–за нее.

— Из–за нее? — в его взгляде недоверие.

— Это она предложила ему попробовать героин, с тех пор он стал колоться и однажды ночью пропал.

— Твоя мать кололась? Что ты несешь?

Он снова надел очки и смотрит с упреком, будто я над ним издеваюсь.

— Не строй из себя полицейского, был конец семидесятых, и они, подростки, решили один раз попробовать. Она ограничилась одним разом, а он не смог. В ту ночь, когда он пропал, двое парней умерли от передозировки, так что решили, что он тоже умер, но, возможно, был кто–то еще, кто спрятал тело, чтобы отвести подозрения. Спустя шесть месяцев мой дед покончил с собой. А бабушка заболела раком, — выдаю я на одном дыхании.

— Черт возьми!!!

— Черт возьми, вот именно.

— Значит, твой дядя пропал тридцать четыре года назад?

— Около того.

— И что ты задумала?

— Поехать туда, поговорить с теми, кто его знал. Понять…

— Но зачем?

— Чтобы помочь маме. Она все еще уверена, что это ее вина, представляешь? Хотя прошло столько времени. И себе тоже.

— Дорогая, думаешь, это один из твоих детективов? Во–первых, ты беременна, а во–вторых, что можно раскрыть в давней истории? Полиция провела расследование, неужели ты надеешься узнать что–то новое, чего они тогда не узнали?

— Ты же сам говоришь, что иногда вы недорабатываете, что сторонний человек даже представить себе не может, до чего халтурно порой идет следствие, теряются улики, дела раскрываются по воле случая…

— С ума сошла, ничего подобного я не говорил… — и осекается, знает ведь, что говорил. — Антония…

— Да, милый.

— Я люблю тебя…

— Я тоже тебя люблю.

— Могу я чем–то помочь?

— Можешь сказать своему коллеге из Феррары, что я хочу поговорить с ним. Следственные дела у них сохраняются?

— Думаю, да. Я попрошу его поискать. Надо знать, когда пропал твой дядя. Если они никуда не переезжали, если не потеряли дело… Скорее всего, тех следователей уже нет в живых.

— А вдруг есть? Может, кого–то еще застану, на пенсии.

— Может быть. Не хочешь ли, чтобы я этим занялся? Мне было бы проще.

— Я хотела бы сама, лично, и хочу поехать туда. Мне нужно понять эту историю. Дядя — наркоман, дедушка — самоубийца… Конечно, я их не знала, но все же…