Любовь на троих - [4]
В Шереметьево у табло стояла его солнце, луна, день и ночь, свет в окне в спортивном костюме, бледная как мел, его девочка. Увидев его с разбитой мордой, она побежала к нему, спотыкаясь и плача, он подхватил ее, они обнялись, целуя друг друга. Потом вышли на улицу и начали второй акт. Во втором акте начало было таким: он отдал ей букет ее любимых желтых роз, а потом сразу ударил по роже, сильно и больно. Она не отстранилась, приняла удар как наказание заслуженное. С.С. потух, сдулся, сгорбился и сразу стал старым, с черными кругами под глазами, сбитый летчик — вот так выглядел наш герой. Через сорок минут он понес ее сумку и лыжи, она с красной щекой и желтыми розами плелась сзади. Сил уже не было ни на что. Перед спецконтролем они молча попрощались. С.С. поехал домой, жена была дома, тихо стрекотала стиральная машина. Он поговорил с ней о пустяках, лег в супружескую кровать, поцеловал жену в плечо и понял, что та жизнь уже кончилась, а в этой жизни еще будет много и всякого.
Не случилось
Может быть, правда жизни предполагала бы смерть героя, но жизнь богаче вымысла. В реальности отношения сложились совсем иначе. Ровно на следующий день после отлета Маши в свой город С.С. встал утром с супружеского ложа и стал готовиться к новой жизни, пригласил жену на обед в ресторан «Ле дюк», который она любила. Выпили. С.С., как всегда, выпив лишнее, плакал в голос, пугал жену, сознавая, что это только пьяные слезы, для релаксации. После обеда возникло ощущение пустоты. Непреодолимое желание позвонить Маше, усугубленное выпитым, усилилось, и, набрав заветный номер, он услышал, что хотел.
Ответили ему сразу, после осторожных вопросов о делах все опять взорвалось в воздухе, всплыли претензии по поводу прежних художеств; когда ярость прошла, с трудом пришлось признать, что страсть его не только усилилась, но стала нестерпимой. Приехать к С.С. Маша не могла по работе. С.С. понял, что надо уехать к ней и быть рядом. Взяв отпуск, он улетел на следующий день, сказав, что дней на десять. Встречались молча, с тревогой и радостью, провели выходные замечательно. Маша каталась на лыжах, С.С. лежал в номере и перемалывал в мельнице своей головы все прошедшие черные дни, злился, доставал Машу унижающими подробностями о своих приключениях в ее отсутствие и целовал ее, стараясь сделать ей больно. Проклиная себя за низость, залез в ее сумку, впился в записную книжку, прочитал все записи, нашел телефоны каких-то мужчин и приготовился к допросу третьей степени. Маша пришла с горы, и С.С., выпив для храбрости, стал пытать ее, кто тот, кто этот. Чем безобиднее были ее ответы, тем большая ярость топила его в желании убить ее. Она плакала и просила его оставить ее в покое, но в конце концов опять был мордобой без тяжелых телесных повреждений, а потом страсть со слезами. Выходные прошли в надрыве и объятиях, и С.С. понял, что уехать не может, что будет жить возле нее. За два дня была снята квартира в старом городе, куплены белье и подушки, телевизор и занавески в ванную. Квартирка была однокомнатной, нежилой, в окна дуло и свистело. С.С. купил скотч и вату и заткнул все щели. Это он научился делать еще в эпоху до стеклопакетов. Маша оказалась неважной хозяйкой. Приходила с работы, они пили дома водку с вареной колбасой, которую жарил сам С.С. Он и мыл посуду, так как тарелок было две, стол в кухне был колченогий, табуретки врезались в голое тело, ели и пили тут же в комнате на коробке от «Сони-Тринитрон», купленного для досуга. На коробке все сервировалось, в пластиковой посуде из соседнего супермаркета. Было холодно, обогреватель тепла давал мало, выпив, накрывались тремя пледами, смотрели телевизор, обнявшись, и все были счастливы. Утром Маша уходила в свою фирму, С.С. проводил свой досуг с рюмкой и телевизором, показывающим три программы, и ждал ее. Днем ходил в магазин, докупал еду и водку и думал, что вот и сбылось его желание, они рядом, он просыпается с ней и засыпает с ней, так будет всегда. Домой он звонил исправно, узнавал новости и опять нырял в свою любовь, под плед к девочке своей, сладкой и желанной.
Прожив неделю в этом ритме, С.С. стал чувствовать, что этот спартанский быт утомляет его; еда на ящике из-под телевизора, незакрывающаяся дверь туалета, щели в окнах и одуряющий запах масляного обогревателя стали раздражать, как нарыв в паху в период его созревания.
Маша была беззаботна, приходила, ела, ложилась к нему, и так каждый день. Трусов и носков у С.С. было достаточно, так что до стирки его исподнего пока не доходило. С.С. это было невыносимо. Чем меньше чистого белья оставалось в шкафу, тем с большей ясностью он понимал, что жить с ней не получится по причинам совершенно очевидным.
Ресурс его счастливой жизни был исчерпан однажды вечером. Мело весь день, а к вечеру задул ветер, который вырвал все нехитрые затычки в окнах, и в комнате загулял такой холод, что находиться в ней было нестерпимо. С.С. бросился на окно с пледом, пытаясь противостоять стихии. Маша не шевельнулась помочь ему, забралась под одеяло с головой. После того как окно было забито пледом, теплей не стало. С.С. дрожал и крутился, к утру ветер стих, стало теплее, и к С.С. пришло понимание, что любовное ложе тихо плывет к скале, если не принять мер, катастрофа неминуема, он окажется на острове и будет Робинзоном, полным мудаком со своей Пятницей.
Валерий Зеленогорский о своём новом сборнике: «Здесь только новые рассказы, написанные в последнее время, – о людях с аномальными закидонами. Я не специально выбирал персонажей с некоторыми отклонениями от нормы. Время ненормальное, а люди в нем живут и, чтобы не сойти с ума, привыкают к новым ролям…».
«Женщина – существо небесное.Я придерживаюсь теории, что происхождение женщин носит инопланетный характер – это объясняет другую логику, иной взгляд на мир…Моя книжка – жалкая попытка понять непознаваемое, но это мой взгляд, взгляд человека.Желаю моим читателям полного умиротворения и по возможности редкого на сегодняшний день позитива».Валерий Зеленогорский.
Жизнь человека удивительна тем, что непрерывна и полна полутонов. В ней печали сменяются радостями, а порой идут рука об руку друг с другом. И каждый — одновременно и спаситель, и предатель, и сторонний наблюдатель без страха и упрека.Валерий Зеленогорский не осуждает и не идеализирует своих героев, любя и понимая их такими, какие они есть. Будь то нерешительные, одинокие, разочаровавшиеся во всем женщины и мужчины, лихие авантюристы в ореоле удачи или отчаянные оптимисты, намертво вгрызающиеся в жизнь.В каждой байке автора — сюжет целого романа! В каждом герое — все человечество!
Я бы хотел, чтобы моя книжка лежала на полке в туалетной комнате, где под сигаретку читатель получил бы удовольствие.
Книга не рекомендуется тем, кто знает, что и как; она предназначена для тех, кто сомневается, что он венец творения.«Сообщаю читателям, что я нашел на клавиатуре двоеточие и точку с запятой и теперь у меня в текстах появятся прямая речь и диалоги.»30 рассказов без никотина и с грустью[1].
Эта книжка не про любовь – я не знаю, что это такое.Здесь все про мгновения, когда не можешь дышать, спать и просто жить, если нет рядом того, о ком ты сегодня грезишь.В разные времена это совершенно разные люди – в детстве одни, в юности другие, в другие времена третьи, четвертые и пятые…Одни утонули в реке времени, иные уже на небе, многих даже не разглядеть через туман прошлого, но все, кто был и будет, не случайно залетают в ваш мир. Они делают его цветным и звучащим, и без них ваша жизнь была бы обожженной пустыней, независимо от того, чем все закончилось.Пока не закроются ваши глаза, они смотрят на вас, их свет и энергия держат вас на этом свете и не забудут в другом измерении.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.