Любовь Муры - [112]
Голубка, почему ты мне не пишешь? Будь же здорова, родная. Крепко тебя целую. Привет Ол-ке, если она ещё не забыла меня. Целую и целую.
9. X.
Моя дорогая, так >[небольшой кусок текста испорчен] и так пугает, что кроме тоски моё письмо ничего не вызовет у тебя. Поэтому не писала.
Идочку не допустили к экзаменам и все наши усилия и деньги (затраченные на подготовку) пропали. Директор мне сказал о ней много лестного, он находит её талантливой >[последние четыре слова опять подчёркнуты карандашом Ксении], но не работающей и со слабым рисунком. Желая блеснуть ею, отдавая её в Инс-т, он нашёл необходимым оставить её ещё на 1 год. Обещал выдать ей стипендию. Сейчас она занимается гораздо серьёзней, чем в прошлом году. Однако это было для меня первым ударом, после которого посыпались другие. Плохо себя чувствую и боюсь заболеть, — ведь на мне держится семья, что же будет с нею, если придётся лечь в больницу.
Не могу я также уже совладать со своей работой. Быть администратором мне очень трудно, устала. Мечтаю пойти на обычную работу. А сделать это не так легко.
Пришла осень, к зиме мы совсем не подготовлены. Предпринимаю меры к тому, чтобы переменить квартиру на меньшую и так пережить эту зиму, кот. очень пугает.
Как ты себя чувствуешь, дорогая? с наступлением холодов не болит ли у тебя рука? Ведь у вас уже, как сообщают по радио, по утрам бывают морозы до 3-х°.
Очень и очень досадно, что ты не поехала летом в Крым, пребывание там, бесспорно, отразилось бы благотворно на здоровьи.
С наслаждением перечитываю «Войну и мир». Какое монументальное творение. Что ты сейчас читаешь, дорогая? Очень ли занята? Где бываешь? Пиши о себе чаще.
Крепко тебя целую. Мура.
6/I.
Моя дорогая Ксюшенька!
Прими, голубка, моё запоздалое новогоднее поздравление. Конечно, поздравяляя, прежде всего думаю о твоём здоровьи. Оно — решает для нас всё.
Все эти дня я мучительно страдаю. Только вчера и в начале сегодняшнего дня я чувствую ничем не пояснимое облегчение. Боюсь радоваться. Только после рвоты, что бывает почти ежевечерне — мне становится легче.
Вчера была у гомеопата. Он развлёк меня своей яростью ко всем аллопатическим мероприятиям. Диагноз его таков же: язва 12-ти перстной, воспаление желчных протоков и печени. Обнадёжил выздоровлением. Его советы буду выполнять.
Жизнь для меня теряет свою прелесть, не работаю, ничем не могу заняться, с нетерпением дожидаюсь вечера, чтобы прибежавши домой, лечь с грелкой. Страдает работа.
Спасибо тебе за доставленную мне радость — за присылку журналов. Было недоразумение из-за фамилии, мне не хотели выдавать бандероль. По паспорту ведь я Журбицкая >[наверное, это фамилия Костика (см. письмо 14.VIII 40 г.)]. В одном из журналов узнала о смерти Цвейга. Не стало талантливого, яркого художника слова и такого большого друга советского союза! Жаль, что так малодушно он ушёл из жизни.
Мне так бы хотелось тоже перейти на работу в библиотеку, но для этого, очевидно, нужно иметь и соответств. образование, и стаж. А теперь, если б была возможность, предпочла бы не работать.
Мне мучительно двигаться. Ем очень часто и громадное количество сахара, поэтому не выгляжу «страдалицей».
Иришка много занимается, но сумбурно, и нет у меня уверенности, что зачётная сессия пройдёт благополучно. Если она перейдёт на 2-й курс, то есть надежда, что ей удастся побывать в Москве.
Ещё раз благодарю тебя за журналы. Как радуют меня книги! Приобретение их — моя страсть. За этот год купила немало книг.
Пиши, родная. Крепко целую. Мура.
2/II>[Карандашная пометка «48», по-видимому, правильна.]
Дорогая моя!
Так складывается жизнь, что нет времени для самого необходимого. По окончании основной работы дома ещё печатаю. Не успеваю всего выполнить и все эти затруднения вместе с различи, жизненными осложнениями держат меня в крепких тисках. Только те незначительные промежутки времени, кот. я могу уделить книге, дают отдых.
Как ты себя чувствуешь, дорогая? Почему об этом не напишешь мне? Лечение у гомеопата как будто бы помогает мне. Боюсь ещё об этом «вслух» говорить. Но эта передышка от болей — как чудо какое-то! Неужели излечусь?!
6/II. Бывают хорошие дни, когда уже при пробуждении, утром есть чувство вкуса ко всему, что предстоит за день, и с таким ощущением бодрости, а ещё правильнее вкуса к своему обыденному, проходит день. К сожалению, чаще бывает по-другому. И эта полоса что-то сейчас тянется.
За доставленную мне радость — присылкой книг я тебе так благодарна. Из новых книг у меня есть: «Мол. гвардия» Фадеева, «Люди с чистой совестью» Вершигоры, «Повесть о настоящем человеке» Полевого — и всё. Буду рада, если ещё пришлёшь журнал «Знамя». Посылай на фамилию Журбицкой (как по паспорту). Журнал «Брит.>[анский] союзн.>[ик]» я не люблю.
У Идочки экзамены прошли благополучно. Теперь, отдыхая, она абсолютно ничего не делает. Живёт паразитом и это меня бесит. >[Фраза отчёркнута карандашом — вертикальной чертой на левом поле.] Она — пустоцвет. Не понимаю даже, как это случилось, что у неё отсутствует всякая потребность к действию. Днями читает или у подруг. Мечтаю о её замужестве. Моя семья — это тяжелейшее бремя и теперь, когда я уж стара, нести его мне осточертело.
Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие оказывается неожиданно бесконечным и бесконечно увлекательным. Ещё — Николай Байтов умеет выделять необыкновенно чистые и яркие краски: в его прозе сентиментальность крайне сентиментальна, печаль в высшей мере печальна, сухость суха, влажность влажна — и так далее. Если сюжет закручен, то невероятно туго, если уж отпущены вожжи, то отпущены.
Николай Байтов — один из немногих современных писателей, знающих секрет полновесного слова. Слова труднолюбивого (говоря по-байтовски). Образы, которые он лепит посредством таких слов, фантасмагоричны и в то же время — соразмерны человеку. Поэтому проза Байтова будоражит и увлекает. «Зверь дышит» — третья книга Николая Байтова в серии «Уроки русского».
Николай Байтов родился в 1951 году в Москве, окончил Московский институт электронного машиностроения. Автор книг «Равновесия разногласий» (1990), «Прошлое в умозрениях и документах» (1998), «Времена года» (2001). В книге «Что касается» собраны стихи 90-х годов и начала 2000-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стихотворение Игоря Шкляревского «Воспоминание о славгородской пыли», которым открывается февральский номер «Знамени», — сценка из провинциальной жизни, выхваченная зорким глазом поэта.Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается «Блокадной балладой».Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: «Казнь звуколюба».С подборкой стихов «Шуршание искр» выступает Николай Байтов, поэт и прозаик, лауреат стипендии Иосифа Бродского.Стихи Дмитрия Веденяпина «Зал „Стравинский“» насыщены музыкой, полнотой жизни.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пространство и время, иллюзорность мира и сновидения, мировая история и смерть — вот основные темы книги «Персона вне достоверности». Читателю предстоит стать свидетелем феерических событий, в которых переплетаются вымысел и действительность, мистификация и достоверные факты. И хотя художественный мир писателя вовлекает в свою орбиту реалии необычные, а порой и экзотические, дух этого мира обладает общечеловеческими свойствами.
Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.
Собрание всех рассказов культового московского писателя Егора Радова (1962–2009), в том числе не публиковавшихся прежде. В книгу включены тексты, обнаруженные в бумажном архиве писателя, на электронных носителях, в отделе рукописных фондов Государственного Литературного музея, а также напечатанные в журналах «Птюч», «WAM» и газете «Еще». Отдельные рассказы переводились на французский, немецкий, словацкий, болгарский и финский языки. Именно короткие тексты принесли автору известность.
Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.