Любовь Муры - [103]
Почти маэстро — твоя Ирина Пшенишняк.
>[Письмо было отправлено без конверта — сложено треугольником. На обратной стороне листка виден адрес — Харьков, до востребования.]
21. I.
Дорогая Ксюшенька! Не так давно мы с Идусей отправили тебе письмо в Москву. Твоему письму обрадовалась, — твоё молчание меня беспокоило. Как же ты доехала? Условия езды сейчас невероятно тяжелы. Ты, наверное, бедняжка, немало в пути натерпелась. Думаю, что обратная дорога будет легче, но билет достать будет трудновато.
Рада, что действительность тебя не так испугала и ты немножко успокоилась за судьбу Марьи Порфирьевны. Передай, пожалуйста, ей мой привет. Твои волнения мне были очень понятны, в своё время судьба Кати мне не давала покоя. Большого труда стоило мне достать ей вызов и пропуск в Киев. А теперь она жалеет, что не уехала сразу к Володе на Кавказ. Здесь ей живётся нехорошо. Прежде всего, я не могу её обеспечить достаточным питанием, что меня мучит невероятно.
Я стала «бешено» завидовать одиночкам >[подчёркнуто карандашом Ксении]. Я так устала и надоело мне быть вечной нянькой другим. Для себя мне не хватает ни времени, ни возможностей. Да и характерец мамы достаточно отравляет мою жизнь. Я стала болеть и нервы отказываются сносить то, что раньше не так раздражало. Спасибо Верочке, чем только в состоянии, она старается облегчить моё положение.
С нетерпением жду весны. Уж очень трудно нам зимой. Может быть, с весной придёт и окончание войны. Наши успехи, невиданные ещё победы — ведут к этому.
Буду ли я иметь возможность снова поехать в Москву?
Чем же ты заполняешь дни в Харькове, дорогая?
О тебе всегда думаю.
Целует тебя горячо Иришка.
Обнимаю и целую тебя. Мура.
>[Письмо — так же, как и предыдущее, — было сложено треугольником. На обратной стороне листка по штампу военной цензуры можно определить дату прибытия письма в Харьков — 18/II. В самом письме даты нет.]
Дорогая Ксюшенька! В Харьков я отправила тебе письмо, думаю, что ты его уже получила. Не беспокойся о нас, дорогая. Прожить каждый день является тяжёлой обязанностью. Живём — нелегко. Но об этом я уже писала тебе.
Читаю очень мало, очень занята. Так мечтаю, когда Ида станет самостоятельной и я смогу меньше работать. Думаю над тем, что следует теперь же подучиться какому-либо ремеслу, хотя бы сапожному. К сожалению, нет времени заняться сейчас этим. Для лета ещё в прошлом году уже сделала сама для себя туфли и в них бегала до морозов. Чем и как живёт Марья Порфирьевна? Как твоё здоровье, настроение? Чем теперь полна твоя душа? Чем увлекаешься? Пожалуйста, напиши о себе подробно.
Со страстным нетерпением ожидаю конца войны. Счастлива, что наша армия громит немцев на их территории — пусть испытают то, что нам приходилось переносить.
Очень и очень благодарна тебе за газеты и журналы. Пишу поздно вечером. Сегодня вернулась домой в 10 час. Устала так, что не смогу заснуть.
Извини за сумбурное письмо.
Крепко тебя целую. Мура.
31/III.
Дорогая Ксюшенька!
Каждый день думала, что вечером смогу отписать тебе. Но ежедневно происходят непредвиденные осложнения и я задерживаюсь на работе часов до 10–11. Являюсь домой расслабленной от волнений дня и сваливаюсь в кровать.
Мне хочется сказать тебе, что судьба не была ласкова ко мне в эти годы. Не было просвета. Казалось голод и страх пред высылкой в Германию сломят окончательно. Ведь месяцев 6 мы не пробовали хлеба. И всё же выжила. Спасла меня Верочка. В то время она была немного крепче меня. Откуда только возможно она, сама не съедая, таскала для меня или пшен. кашу или горох. Всё это измерялось стаканчиками или ложками. Сама она была уже подпухшей от голода, а я температурила с открытым процессом лёгких. Собрав последние силы, с невероятными трудностями (чего только, при желании, не добъётся человек) она отправила меня с Идой к старику Петра и там мы отошли. После этого мы поступили в дет. столовую, где кормили только пшен. кашей. Но это было уже приблизительно сытно. Так мы дождались прихода своих.
Делало нашу жизнь ещё более страшной следующее обстоятельство. В той же столовке мы приютили еврейскую семью (мать с 2>мя детьми). Если б кто-либо выдал её — вместе с ней погибли бы и мы все. Какие же страшные годы пережили мы! Ни одного покойного дня и ночи! Между прочим, эта всецело обязанная нам женщина сейчас даже исподтишка паскудит нам. Пишу тебе об этом не для того, чтобы ты была лучшего мнения обо мне. Это — долг каждого человека. Но в то мерзкое время я подвергала себя и свою семью смертельной опасности. И так печально, что люди могут быть такими гаденькими.
Все эти годы неразрывны с Верочкой и на фоне окружающего паскудства она была ещё дороже мне. Это — чистейшей души и высокой пробы человек.
Мало, совсем мало радостей в моей жизни. Верочка красит её. Ида даёт одни печали. Безумно любя её, я не обольщаюсь на её счёт. Она странное и, что хуже, не всегда порядочное существо. Талантлива — это вывод художественного совета и, как сказали мне, ничего не выйдет из неё — ленива. Совершенно не работает по общеобразовательным предметам. Такая мука с ней. Если будет у тебя время, напиши ей, дорогая. Равнодушной к тебе я никогда не была. Все эти годы о тебе я вспоминала с нежностью и с большой благодарностью.
Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие оказывается неожиданно бесконечным и бесконечно увлекательным. Ещё — Николай Байтов умеет выделять необыкновенно чистые и яркие краски: в его прозе сентиментальность крайне сентиментальна, печаль в высшей мере печальна, сухость суха, влажность влажна — и так далее. Если сюжет закручен, то невероятно туго, если уж отпущены вожжи, то отпущены.
Николай Байтов — один из немногих современных писателей, знающих секрет полновесного слова. Слова труднолюбивого (говоря по-байтовски). Образы, которые он лепит посредством таких слов, фантасмагоричны и в то же время — соразмерны человеку. Поэтому проза Байтова будоражит и увлекает. «Зверь дышит» — третья книга Николая Байтова в серии «Уроки русского».
Николай Байтов родился в 1951 году в Москве, окончил Московский институт электронного машиностроения. Автор книг «Равновесия разногласий» (1990), «Прошлое в умозрениях и документах» (1998), «Времена года» (2001). В книге «Что касается» собраны стихи 90-х годов и начала 2000-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стихотворение Игоря Шкляревского «Воспоминание о славгородской пыли», которым открывается февральский номер «Знамени», — сценка из провинциальной жизни, выхваченная зорким глазом поэта.Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается «Блокадной балладой».Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: «Казнь звуколюба».С подборкой стихов «Шуршание искр» выступает Николай Байтов, поэт и прозаик, лауреат стипендии Иосифа Бродского.Стихи Дмитрия Веденяпина «Зал „Стравинский“» насыщены музыкой, полнотой жизни.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пространство и время, иллюзорность мира и сновидения, мировая история и смерть — вот основные темы книги «Персона вне достоверности». Читателю предстоит стать свидетелем феерических событий, в которых переплетаются вымысел и действительность, мистификация и достоверные факты. И хотя художественный мир писателя вовлекает в свою орбиту реалии необычные, а порой и экзотические, дух этого мира обладает общечеловеческими свойствами.
Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.
Собрание всех рассказов культового московского писателя Егора Радова (1962–2009), в том числе не публиковавшихся прежде. В книгу включены тексты, обнаруженные в бумажном архиве писателя, на электронных носителях, в отделе рукописных фондов Государственного Литературного музея, а также напечатанные в журналах «Птюч», «WAM» и газете «Еще». Отдельные рассказы переводились на французский, немецкий, словацкий, болгарский и финский языки. Именно короткие тексты принесли автору известность.
Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.