Любовь Муры - [101]
Катюша доехала хорошо. Ребята тоже прилично доехали на Кавказ. Шлют письма. Катюша что-то 3 дня прихворала. Температура, сильная головная боль. Боюсь думать, что это лёгочное явление. Мама переживает. Вообще маме сейчас очень не легко, у меня есть с кого брать пример выдержанности, выносливости, стойкости >[последние слова, начиная с «у меня есть», подчёркнуты карандашом]. Подбивает материальное и моральное состояние. Ну ничего. Я думаю, хочу, надеюсь, что это последний такой тяжёлый год, а там всё пойдёт к лучшему. Очень огорчена твоим нездоровьем. Одно самое лучшее средство — это покой, дорогая. Я знаю, что он сегодня невозможен, но всё-таки можно более-менее наладить душевное спокойствие и тогда все недуги исчезнут сами собой. Верить в самое лучшее и в ничтожность повседневных неприятностей >[фраза подчёркнута карандашом]. Ксюшенька, милая, надеюсь, что ты скоро напишешь письмо, что твоя жизнь попрежнему радует тебя. Не волнуйся и береги своё здоровье.
В Киеве сейчас золотая, ласкающая, милая осень. Тепло. Деревья подёрнуты золотистыми каёмками. Небо манящее, нескончаемо синее. Прекрасны разливы Словутича, тающие дали, лёгкие чайки парусных лодок. Над Днепром зелёными горами высятся парки, тенистые аллеи, фонтаны, вековые деревья с шепчущими ветками, с инициалами влюблённых на серой коре.
Как природа радует, заставляет забывать о всём нехорошем >[фраза подчёркнута карандашом].
Думаю, что всем нам будет хорошо и радостно в будущем, поэтому стараюсь не обращать внимания на неприятные минуты.
Пока, Ксюшенька. Горячий привет и поцелуй от всех наших.
Целую крепко-крепко.
Буду писать о всех своих учебных радостях и огорчениях.
Извини, что плохо пишу, пишу при потухающей лампе.
Твоя Ирина. (Будущий маэстро).
>[Приписка Муры:]
Дорогая Ксюшенька! Опечалена твоим состоянием. Родная моя, крепись, отвлекайся от всего тяжёлого, силой воли сбрось с себя паутину, застилающую душу и мозг. Ты же умница и можешь добиться многого.
Я тебе нежно благодарна за приём бедной моей сестрички. Ей уже 3 дня как плохо. Хоть бы она поправилась.
Жизнь складывается так, что нет времени у меня ни для неё, ни для Идуси и бабушки. Работаю с большим напряжением. Поднимаюсь в 5>30 и являюсь домой к 8–9. Мечтаю о перемене работы, где бы не было такой ответственности. Устала я смертельно. Внешне выгляжу лучше, но очень постарела.
Вылечился ли от своей болезни муж Ганны? Его недуг страшен, мне кажется, что и я могу заболеть также. Такие мысли мучают меня. Что тогда будет с Идусей, с бабушкой, а теперь ещё прибавиласъ беспомощная сестра! С припиской её — туговато.
Боюсь тебя огорчать, но кажется мне, что Марье Порфирьевне невозможно будет выехать в Москву. Прежде чем ехать, узнай хорошенько обо всём в Москве. Приготовь заранее все документы. Как всё сложно! Бедная Марья Порфирьевна! На какую же жилплощадь ты привезёшь её? Об этом обязательно надо иметь документы.
Передай мой привет Олёнушке.
Береги себя. Можешь ли ты читать? И что читаешь? Я сейчас не имею (почти!) такой возможности. Мечтаю научиться шить обувь. В своём таком изделии я выходила всё лето. А теперь думаю выкроить время и поступить на обучение к настоящему мастеру-сапожнику.
Целую тебя крепко. Пиши, пожалуйста. Мура.
Целую и целую. Будь же здорова, моя дорогая.
Катюша тебя целует.
2/XI.
Дорогая Ксюшенька!
День так плотно упакован работой и домашними неотложными делами (вроде остекления окон, пилки дров и др.), что только сейчас я смогла присесть за письмо к тебе.
Ухожу на работу, когда ещё серо, а прихожу домой уже в полной темноте в часов 7–8 — перед праздниками — в часов 11–12.
Ксюшенька, дорогая моя, я уверена, что ты скоро поправишься окончательно, — твоя ясная головка убеждает меня в этом.
Пока нет физической дряхлости и мир не съужен границами кровати, стоит цепко хвататься за жизнь. Как бы мне хотелось влить в тебя жизненную устойчивость!
Скажу коротко о нашей жизни. Это — непрерывная и тяжкая борьба с такими трудностями, что раньше и в голову не могла бы придти возможность наличия их. Временами кажется, что не выдержим. Бороться очень помогает счастье от сознания, что нет вокруг нас этой гнусной немецкой дряни. Поэтому я иногда с чувством внутреннего ликования пробегаю по улицам и всё уже не кажется таким трудным. Да будет благословенен час нашего освобождения! А что было бы с Идой при фашизме? Страшно подумать. Я в восторге, что она учится в худож. школе.
Да, но буду продолжать о нашей работе. Большую часть всех трудностей выполняет Верочка, она взяла на себя самое тяжёлое. Не будь её около меня, я теперь не смогла бы быть руководителем такого учреждения, я одна не вытянула бы эту махину. Верочка и способней и умней меня. Она, что называется, золотой работник. Одно удовольствие наблюдать за ней, когда она что-либо выполняет. Но, всё же, устали мы обе изрядно и так хочется думать, что по окончании войны мы наконец-то сможем отдохнуть.
Идочка, конечно, ленится. Понемногу двигается вперёд в своей учёбе. За это короткое время пребывания в школе она приобрела уже кое-что и рисует гораздо лучше. Работа её часто тормозится из-за отсутствия красок, кисточек. Если тебе встретится когда-либо возможность купить для неё красок (главным образом белила и светлые, горячие тона) — сделай это, пожалуйста.
Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие оказывается неожиданно бесконечным и бесконечно увлекательным. Ещё — Николай Байтов умеет выделять необыкновенно чистые и яркие краски: в его прозе сентиментальность крайне сентиментальна, печаль в высшей мере печальна, сухость суха, влажность влажна — и так далее. Если сюжет закручен, то невероятно туго, если уж отпущены вожжи, то отпущены.
Николай Байтов — один из немногих современных писателей, знающих секрет полновесного слова. Слова труднолюбивого (говоря по-байтовски). Образы, которые он лепит посредством таких слов, фантасмагоричны и в то же время — соразмерны человеку. Поэтому проза Байтова будоражит и увлекает. «Зверь дышит» — третья книга Николая Байтова в серии «Уроки русского».
Николай Байтов родился в 1951 году в Москве, окончил Московский институт электронного машиностроения. Автор книг «Равновесия разногласий» (1990), «Прошлое в умозрениях и документах» (1998), «Времена года» (2001). В книге «Что касается» собраны стихи 90-х годов и начала 2000-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стихотворение Игоря Шкляревского «Воспоминание о славгородской пыли», которым открывается февральский номер «Знамени», — сценка из провинциальной жизни, выхваченная зорким глазом поэта.Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается «Блокадной балладой».Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: «Казнь звуколюба».С подборкой стихов «Шуршание искр» выступает Николай Байтов, поэт и прозаик, лауреат стипендии Иосифа Бродского.Стихи Дмитрия Веденяпина «Зал „Стравинский“» насыщены музыкой, полнотой жизни.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пространство и время, иллюзорность мира и сновидения, мировая история и смерть — вот основные темы книги «Персона вне достоверности». Читателю предстоит стать свидетелем феерических событий, в которых переплетаются вымысел и действительность, мистификация и достоверные факты. И хотя художественный мир писателя вовлекает в свою орбиту реалии необычные, а порой и экзотические, дух этого мира обладает общечеловеческими свойствами.
Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.
Собрание всех рассказов культового московского писателя Егора Радова (1962–2009), в том числе не публиковавшихся прежде. В книгу включены тексты, обнаруженные в бумажном архиве писателя, на электронных носителях, в отделе рукописных фондов Государственного Литературного музея, а также напечатанные в журналах «Птюч», «WAM» и газете «Еще». Отдельные рассказы переводились на французский, немецкий, словацкий, болгарский и финский языки. Именно короткие тексты принесли автору известность.
Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.