Любовь мертвеца - [17]

Глава 8 День рождения под страхом смерти

Утро подкралось незаметно, объявив о себе криком Даниила:

– Жара и солнце, день чудесный! Чего ты дрыхнешь, повзрослевший?

Я с трудом оторвала веки друг от друга, а голову от подушки и тут же услышала окрик:

– А ты вообще отвернись и уши заткни, я не тебя поздравлять пришел!

Даниил стоял возле дивана, держа в руках коробку, перевязанную черной ленточкой.

– Эй, Машка, просыпайся, тебя поздравлять пришли, – толкнула я в бок все еще посапывающую подругу. Никитина, привыкшая к диким воплям братца по утрам, мирно дрыхла рядом со мной.

– Даниил, встану – убью, – раздалось наконец Машкино бормотание. Этой дежурной фразой она каждый день желала брату доброго утра.

А тот положил коробку на сестру и громко засвистел в свисток.

– Не свисти – в доме денег не будет! – почти проснулась Маша.

– Я же тебе мелодию «Хэппи бесдэй ту ю» играю!

– Похоже, медведь тебе оба уха отдавил, – сказала я, подымаясь.

– Ты подарок сейчас посмотришь, – поинтересовался Даниил, – или его тебе в следующем году отдать?

Маша тут же проснулась окончательно, развязала ленточку, сняла крышку, и квартиру огласил ее дикий вопль. В коробке лежала окровавленная кисть руки.

– Она же ненастоящая, – не то успокаивая, не то оправдываясь сообщил Даниил.

– Дурак! Мне по барабану, настоящая она или нет! Пошел вон отсюда! Ну все, я тебе точно на день рождения пирог с крысятиной подарю!

Никитин-младший поспешил исчезнуть из комнаты, так как в него полетела свежеподаренная кисть.

Я подобрала с пола резиновую руку, скрутила из пальцев фигу и показала ее Машке.

– Да убери ты эту гадость! – поморщилась Манюня. – Нет, Ирка, этот ребенок дождется Фредди Крюгера в моем лице.

Празднование дня рождения должно было начаться в четыре часа. До этого мы успели сбегать ко мне домой за венчальным полотенцем, вернуться к Машке, завернуть в полотенце пакетики с землей и облить все это святой водой. Потом мы пошли в церковь. Остановившись у церковных ворот, мы начали обсуждать, как надо исповедоваться.

– В западных странах есть такие кабинки, с одной стороны – ты, с другой – священник. Ты сидишь и все спокойно рассказываешь, – повествовала Маша. – А у нас как?

– Не знаю. Но раз велели исповедоваться, значит, иди.

– Кстати, тебе случайно не пришли в голову хорошие мысли по поводу того, как срезать с Максика волосы?

– Хорошие случайно не пришли. Могу только предложить броситься ему на шею и нежно зашептать на ухо: «Максимчик, я так по тебе скучаю, когда тебя нет рядом! Дай мне на память прядь твоих белокурых волос». И пока тот ушами будет хлопать, быстро обкромсать его.

– Чувствую, я так и сделаю, потому что никаких других идей у меня нет, – пробормотала Машка. – Ладно, пошли узнаем про исповедь.

Мы поднялись по ступенькам и вошли в церковь. Подошли к бабушке, которая продавала свечи, крестики, иконки и прочие вещи, и заказали молебен за упокой нечаянно разбуженного Максима. Затем спросили, когда закончится служба.

– А вам, девочки, что нужно? – поинтересовалась та.

– Да вот… исповедаться хотим… хочу, – сказала Мария.

– Что ж, дело хорошее. Как закончится служба, ты подойди к батюшке, к отцу Федору…

– Спасибо, – поблагодарила Никитина, и мы отошли в сторону.

– Маш, ты, в общем, тут исповедуйся, а я домой побегу. У меня еще дел много, – сказала я.

– Ладно, – кивнула подруга. – Но чтоб к четырем явилась!

– Не боись, даже раньше приду, соскучиться не успеешь, – пообещала я.

Свое обещание я выполнила: заявилась к Никитиной, когда та только начала строгать салатик. Даниил куда-то умотал, очевидно, на поиски очередных приключений, дав понять, что вернется не скоро. Нас это вполне устраивало.

Гостей было пятеро: я, Светка Байкова, Дианка с Денисом и, конечно же, Максик. К четверти пятого все гости были в сборе.

Разделавшись с праздничным тортом, мы решили поиграть в фанты. Максик вытащил скомканный клочок бумаги и развернул его.

– «Поцеловать предыдущего исполнителя», – прочел он и уставился на Сергеева, потому что предыдущим был Денис. – Не буду я его целовать!

Маша как-то загадочно заулыбалась, засияла и заговорила, подмигивая мне:

– Макс, я тебя за нарушение правил игры накажу. Я тебе отрежу прядь волос, чтоб больше неповадно было отказываться. – И Никитина, быстро вытащив из маминой корзины для шитья ножницы, подскочила к Трофимову, и клочок светло-русых волос оказался у нее в руке.

– И это касается каждого! – сказала я, мысленно хваля Машкину сообразительность. – Всех, кто откажется выполнять фант, Машка сделает лысее на прядь. Диана, твоя очередь тянуть…

Краснова принялась выполнять задание, Машка побежала в свою комнату прятать трофей, как вдруг с бледным лицом влетела назад.

– Ирка, поди сюда, – тихо позвала она меня и потянула за руку в коридор. – Мы забыли про землю. Полотенце, наверное, высохло. Я вошла к себе, а покойничек стоит посреди комнаты и руки ко мне тянет. «С днем рожденья, – говорит, – любимая!» Ты уж сходи намочи, пожалуйста!

– Что?! Опять я? – Моему возмущению не было предела. – Я его вообще-то тоже боюсь! И крестика у меня нет, хотя надеть велели.

– Я тебе свой дам! – простонала Мария. – Помнишь, что сказала Еремея? Ему я нужна, а не ты. Он тебя не тронет.