Любовь красного цвета - [2]

Полицейский молча проглотил всю эту информацию и окинул Бертрана неторопливым оценивающим взглядом. Он, несомненно, оценил и плащ, и безупречный костюм, и безупречную рубашку с галстуком, и консервативную стрижку водителя в стиле Елисейских полей, и его затемненные очки в черепаховой оправе. Бертран молча молил Всевышнего, чтобы его благопристойный внешний вид усыпил любые подозрения, которые могли возникнуть в душе ищейки. Сорбонна, Оксфорд, степень, полученная в школе бизнеса Гарварда… Он мысленно перечислял все свои заслуги и достижения. Господи, только бы этот легавый оказался здравомыслящим человеком, а не безмозглым служакой, как многие его коллеги! Только бы понял, что имеет дело с образованным, занимающим высокое общественное положение бизнесменом, чья работа на Казарес имеет поистине международную значимость, приумножая славу и процветание Франции! Пусть он окажется патриотом, пусть увидит, с кем, черт побери, имеет дело! – отчаянно молил небеса молодой человек.

И в этот момент сердце его чуть не остановилось. Пока первый флик с невыносимой медлительностью изучал документы, второй неспешно обходил «Мерседес». Он нагнулся, чтобы как следует разглядеть номер, потрогал задний фонарь, затем зашел спереди и в течение нескольких томительных секунд пристально рассматривал щетки стеклоочистителя на ветровом стекле. В следующий миг он открыл пассажирскую дверь. Бертран исподтишка следил за его действиями. Засунув голову в машину, полицейский внимательно осмотрел приборную доску с многочисленными переключателями, пульт управления лазерным проигрывателем и кожаные сиденья ручной работы. Протянув руку, он открыл отделение для перчаток и снова захлопнул его. Водитель отвел взгляд в сторону и сунул руки в карманы плаща, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

Теперь второй полицейский, должно быть, смотрит на атташе-кейс, подумал Бертран и, метнув быстрый взгляд вправо, убедился в правильности своей догадки. Служитель закона повернул чемоданчик к себе и внимательно изучал бирку с монограммой. Молодой человек почувствовал спазм в низу живота, тошноту и головокружение. «Я должен отвлечь их, – пронеслось в его мозгу, – я должен что-то говорить…»

А в следующий момент все кончилось. Второй полицейский захлопнул пассажирскую дверь, первый – протянул водителю его документы.

– Что ж, в таком случае…

Блюститель порядка оставил фразу неоконченной, но все было ясно и без того. У Бертрана вновь закружилась голова, но на сей раз – от облегчения. Они отпускали его. Даже без положенного в подобных случаях штрафа! Пронесло… Тот полицейский, что рыскал до этого вокруг «Мерседеса», уже возвращался к своей машине, первый же, сделав несколько шагов том же направлении, вдруг остановился и повернулся к Бертрану.

– Казарес… – проговорил он. Бертран снова напрягся.

– Давно вы у нее работаете?

– Четыре года.

Повисло молчание. Бертран неуверенно смотрел на стража порядка, пытаясь угадать по выражению его лица, о чем он думает. Сейчас оно выглядело менее официальным, и на нем читалось большее уважение.

– В таком случае, вы, должно быть, встречались с ней самой? С Казарес…

Да, теперь блюститель закона явно проникся уважением, даже почтением, с облегчением подумал Бертран. Он больше не чувствовал себя рыбиной на крючке, поскольку подобные вопросы ему задавали не раз: в ресторанах, на вечеринках и во время деловых встреч в Париже, Лондоне, Риме и Нью-Йорке… Да, что ни говори, а работа на мировую знаменитость имеет свои неоспоримые преимущества: исходящее от нее сияние касается своим краешком и тех, кто находится рядом – будь ты высокопоставленный помощник или простая швея.

Бертран улыбнулся. Конечно же, он видел Казарес – на тех торжественных мероприятиях, проводимых дважды в году, когда великая Казарес спускается со своего Олимпа и появляется на публике, чтобы принять очередной шквал оваций по поводу завершения показов мод. Выдав полицейскому эту порцию лжи, Бертран понизил голос и доверительным тоном добавил: мало того, примерно два года назад он был представлен лично ей самим Жаном Лазаром на банкете в честь этой выдающейся женщины.

– Вы хотите сказать, что имели возможность поговорить с ней?

– Накоротке, хотя и недолго. Как вы, должно быть, знаете, мадемуазель Казарес весьма застенчива и очень эмоциональна. Она ушла с этого банкета почти сразу же после того, как меня ей представили, так что мне удивительно повезло. Женщина, которая стесняется собственной славы, да еще – художник… Это просто восхитительно. Мне никогда не забыть этой встречи.

Молодой человек врал легко и непринужденно, однако удивляться этому не приходилось – вся эта ложь являлась политикой компании, была тщательно отрепетирована и озвучивалась – в тех или иных вариациях – уже много раз до этого. Весь мир должен был знать, что загадочная, окруженная тайной Казарес, тем не менее, продолжает творить. Каждый из ее высокопоставленных сотрудников врал на свой лад. Кто-то делал упор на ее внешность, кто-то – на обаяние или одухотворенность, а вот Бертран, который, кстати сказать, ни разу в жизни не встречался с Казарес, решил сделать ставку на утонченную артистичность своей недосягаемой хозяйки. Это, как ему казалось, срабатывало лучше всего остального.