Любовь: красное и белое - [59]

— Иди, Павел, надо тебя перевязать. — Майя берет меня за руку. — И тебя, Алекс, тоже. А с ним что? — указывает она на лежащего слабака.

Значит, она санитарка! Я знал, что она тоже в нашем подполье, в отряде Деда. Пусть она не принесла приказов, не служит связисткой, зато стала санитаркой. И у нее наверняка есть вода. Но я с поля боя не уйду. Пусть она здесь меня перевязывает. Я же не могу оставить Мажанну с ним. Потому что он, как я вижу, никуда уходить не собирается. Однако Майя решительно тянет меня за собой. Крепко держит мою руку.

Открываю глаза. Вижу над собой ее лицо и потолок. И понять не могу, сон это был или явь. А она смотрит на меня также, как там, в крепости на меня смотрела. И удивленно хмурится.

— Павел, что случилось? Что случилось с твоими глазами? — Садится рядом со мной на диван.

Нет, похоже, Сладостная Дремота меня покинула, раз я на диване лежу. Проверяю, целы ли все зубы. Целы. Что за глупости, что за глупости приходят в голову? Но глаза широко открыть не могу.

— Что с тобой стряслось, Павел? — снова спрашивает Майя.

А я не знаю, что ей ответить. Притворяюсь, будто сплю, ничего не понимаю. Бормочу, что все расскажу, а пока еще сплю. Неужели он там с Мажанной остался? Нервно переворачиваюсь на диване. Где Алекс? В восьмой квартире у моей Мажанны?

— Павел, дай я осмотрю твои глаза. — Майя не дает себя обмануть. — Ты обо что-то ударился? Прикладывал лед, Павел? Делал компрессы со льдом?

— У тебя есть что-нибудь попить? Ты фляжку с водой захватила? — спрашиваю я, чтобы выиграть время. — Очень пить хочется.

Не знаю, отчего у меня такая жажда — от солнца палящего или от водочки, которую мы у Алекса пили.

Слышу ее шаги. За водой, наверное, пошла.

Но она не возвращается, все ходит по квартире. В комнаты заглядывает, в ванную и туалет. Воды найти не может?

— А где Виктор? — Она снова стоит надо мной. — Он дома?

Малыш? Был дома. Я его у телевизора оставил. Разве его там нет? Но разве я могу сказать Майе, что оставил его у телевизора? Тогда где же он? Пусть она меня в покое оставит! Лежу и глаза не могу открыть. Дремота, пусть ко мне вернется Сладостная Дремота!

— Пить хочу, — говорю я, потому что во рту пересохло.

— Где наш сын? Павел, что происходит? — Майя повышает голос. — Отвечай, черт возьми! Его нигде нет, ты слышишь! С кем ты его оставил? — нервно кричит она. А у меня от ее крика снова голова начинает болеть. — Он у соседей? Что с тобой?! — И слышу, как она убегает.

— Нет, не у соседей, — отвечаю сам себе, — хотя у меня и были такие планы, но сосед был занят приготовлением кашки. — Так где, черт побери, этот Малыш? Надо постараться открыть глаза. А может, и не надо. Может, она сама его найдет. А я пока полежу. Не буду вставать без надобности.

— Ты разрешил ему играть на компьютере? — кричит она из моего кабинета. — Компьютер включен! Я же тебя просила не позволять ему играть. Павел, ребенка нигде нет. Ты слышишь? Где Викторек? — И снова прибегает в гостиную.

— Не знаю, — отвечаю я, потому что уверен — больше не продержусь, не удастся мне отвертеться, тем более, что и самому интересно, где он. — Включил ему фильм, а сам задремал, — признаюсь я, не открывая глаз и не поднимаясь с дивана.

— Но его же нет у телевизора. И ты не знаешь, где он? — Майя пытается успокоиться.

— Ну, не знаю я… — И медленно поднимаюсь с дивана.

— Знаешь, Павел, у меня все это в голове не укладывается. Как это ты не знаешь, где он?! — Майя снова повышает голос. — Павел, я с тобой больше не могу. — Слышу, как она ходит из стороны в сторону. — Что делать? Что делать? Может, он ушел? Дверь была открыта. — Она разговаривает сама с собой. — Нужно его найти, может, он к соседям пошел, может, на лестнице стоит, а может, во дворе. Ты должен был с ним сидеть! — снова кричит она, а у меня голова раскалывается. — Что ты делал, дебил?!

Я падаю на диван. Если она будет так себя вести, пусть не рассчитывает, что я встану. Пусть думает, что говорит.

— В голове все это не укладывается! — кричит она на всю квартиру. У меня даже глаза открылись от этого ее крика. Несмотря на отеки открылись. Вот что бабьи крики делают. Мертвого поднимают. — А ты все лежишь?! — Я слышу ее громкое недовольное сопение — так Дед обычно сопит. — Ты встанешь или нет? — Жена хватает меня за рубашку. — Ладно. Буду сама его искать. Еще пожалеешь об этом, Павел, вот увидишь!

Майка выходит и захлопывает дверь.

Воцаряется тишина. Вытягиваюсь в полный рост. Сейчас Малыш найдется. Ну, а куда он мог деться? Умный мальчик, может, к Депутату и Министру пошел. Но как он мог один пойти? Он один из дома не выходит. А может, он решил самостоятельность проявить. Не захотел папу будить, которого Сладостная Дремота сморила. Сыночек любимый. Закрываю глаза. Голова вроде меньше болит, только жажда мучает. Тишина, покой, вот я и лежу, лежу и не шевелюсь и не собираюсь шевелиться, даже если жажда станет невыносимой. Лежу спокойно, как будто на спине плыву.

Вдруг слышу какие-то шорохи, тихие шаги. Может, Сладостная Дремота ко мне возвращается? И снова я в каком-то странном месте оказываюсь. Лежу, отдыхаю.

— А, здравствуй, Павел, — слышу над собой голос, незнакомый и знакомый одновременно. — Я вошла, дверь была открыта. Смотрю, спишь, дорогой мой. Ну, не буду мешать. Спи, спи. Я разденусь в прихожей. А потом на кухню пойду. А ты спи, спи.