Любовь как спасение - [2]

Тамара спокойно закончила разговор и положила мобильник в сумку. Конечно, звонок огорчил ее. Однако в основе этого огорчения лежал не страх за жизнь мужа — ну в самом деле, что может случиться со здоровым сорокалетним мужчиной, к тому же без вредных привычек? Огорчило, даже скорее разозлило слишком настойчивое требование свекрови вернуться в Москву. Как такое возможно — вернуться? Доклад назначен на среду, сегодня воскресенье. Вариантов нет — немедленно она может только поменять билет с пятницы на четверг. Так что до четверга им придется обойтись своими силами: найти хороших врачей и толковую сиделку, договориться об оплате, достать лекарства. Кстати, лекарства она может купить здесь, в Вене. «Надо будет позвонить и узнать, какие именно», — Тамара машинально сделала пометку в ежедневнике «Лекарства для Игоря». Так и не позвонила, закрутилась…

У Тамары не было времени отвлекаться на пустяки. Конечно, болезнь мужа совсем не пустяк, но он же не один и не в чистом поле. Она осталась собой довольна: ее выдержка опять не подвела, мозг сработал четко и уверенно — не позволил пойти на поводу у истеричной свекрови. Столько дел! Еще предстоит внести изменения в текст доклада с учетом предыдущих выступлений, купить сувениры руководству, подумать о туалете для банкета… Банкет состоится в любом случае, но если ее доклад примут хорошо, то именно она будет королевой бала. А эта роль ко многому обязывает. В успехе своего доклада Тамара почти не сомневалась, актуальность же ее прошлогоднего вечернего платья вызывала большой вопрос. И, как назло, по воскресеньям в Вене закрыты все магазины, а завтра начало симпозиума. Какая все-таки глупость — возвращайся!

В среду все прошло по самому высшему разряду — и доклад, и банкет. И королева бала из нее получилась выше всяких похвал — от комплиментов и поздравлений кружилась голова, хотя и шампанского было выпито немало. Рейс на Москву в такую рань, даже отдохнуть не успела.

* * *

Она едва успела к самому концу отпевания. Тамара смотрела на мужа, лежащего в обрамлении цветов, и не узнавала его. То ли мерцание свечей, то ли смерть высветила мысли и чувства, которые он при жизни скрывал, но такого выражения лица она не видела у него ни разу за двенадцать лет их совместной жизни. Да, да, сейчас Тамара вспомнила это отчетливо: ее тогда поразила виноватая полуулыбка на его губах. Перед кем он хотел извиниться в последние мгновения своей жизни? В чем он может быть виноват — всегда такой спокойный, рассудительный, ни разу и никем не замеченный во лжи? Священник закончил отпевание и предложил родным и близким попрощаться с новопреставленным рабом Божьим Игорем. Тамара сразу после матери Игоря наклонилась, чтобы последний раз поцеловать мужа… «Это у меня он просит прощения», — что-то дернулось в ее сердце, укололо больно, до слез. Но Тамара не заплакала, она никогда не плакала на людях.

В первую же ее вдовью ночь приснился этот сон. Почти месяц Игорь приходил к ней со своей раскладушкой, пока она не решилась обратиться к психотерапевту. «Напрасно потраченное время и деньги, — Тамара продолжала перебирать воспоминания уже дома, лежа в постели. Она не была скупой, но впустую тратить деньги не любила, слишком хорошо помнила свое нищее детство. — Так что же делать? Попробую еще раз, с самого начала».

Они познакомились в общежитии, на чьем-то дне рождения. Она оканчивала четвертый курс, он аспирантуру. Высокая, яркая, с характером — поклонников у Тамары хватало всегда. С кем-то из них она даже иногда сокращала дистанцию, но ровно настолько, насколько позволял ее жестко распланированный жизненный график. Подруги по общежитию удивлялись, как легко она расставалась с мужчинами, а Тамара смеялась: «Любовь — не выше пояса. Другой не хочу». Игорь попался ей вовремя: через год диплом, пора в Москве осесть попрочнее. Конечно, уже тогда в ее планах числились и аспирантура, и защита, и Тамара была уверена, что добьется всего этого, но уж больно надоела общага. А Игорь москвич, с квартирой, из хорошей семьи. И вообще, он Тамаре нравился, главное, был понятлив и деликатен, и тоже мечтал об академической карьере. И еще: у него была красивая, интеллигентная фамилия Вересов, и Тамара на правах законной супруги могла сделать ее своей. Ее собственная фамилия — Петухова — всегда доставляла ей неудобства и для ее будущей блестящей карьеры не годилась. Они поженились, Тамара переехала в его однокомнатную квартиру на Соколе. После медовой недели в Прибалтике начались их супружеские будни.

Тамара была счастлива: теперь она жила дома, могла заниматься в тишине и комфорте и, главное, муж не лез в ее жизнь. Ее тоже особо не интересовало, чем занимается Игорь, у него свое дело, у нее свое. Они обсуждали и отмечали только значительные события — доклады, командировки, защиты — свои и знакомых. По большому счету паритетные отношения распространялись не только на профессиональную часть их брака. Вся их супружеская жизнь шла как бы параллельно, у каждого по своей колее, пересекаясь редко и непродолжительно. Обычно они встречались поздно вечером, ужинали, обменивались новостями и ложились спать. Если было желание и хватало сил, честно выполняли супружеский долг, даже не без удовольствия. Иногда вместе ходили в театр или кино, на выставки — это входило в обязательную программу ее становления в качестве настоящей москвички. По дороге обменивались мнениями, не всегда совпадающими, но спорить было не принято в их союзе. Утро опять разводило их в разные стороны.