Любовь к деньгам и другие яды. Исповедь адвоката - [3]

Шрифт
Интервал

Нет уж, извините, никакое это не «последнее время». Если хотите узнать, что такое настоящее «последнее время», идите к нотариусу, составьте документ примерно следующего содержания: «Я, такой-то, находясь в здравом уме и трезвой памяти, завещаю все свое движимое и недвижимое имущество на имя (Ф.И.О. вашего злейшего врага) при условии, что такого-то числа, находясь у себя в офисе, ровно в 05.00 умру от выстрела в голову. В моей смерти прошу никого не винить!»

Подпишите, нотариально заверьте написанное и перешлите по почте своему злейшему врагу, сами же за час до наступления указанного в документе срока отправляйтесь в офис, привяжите себя изолентой к креслу и ждите.

Наслаждайтесь: с большой долей вероятности, все оставшееся вам время — последнее.

Или вот еще выражение, смысл которого мне неясен — «в наше время». Что вообще это означает? Часто приходится слышать: мол, да, дескать, в «наше время» все было «не так», как раньше.

Мысль о том, что время — на то и время, чтобы в каждый последующий его момент все в нем было «не так», как раньше, не в состоянии прийти в некоторые головы, как если бы к ним был приставлен не то что пистолет, но даже палубное орудие главного калибра. За грохотом собственного мнения эти головы ни черта не услышат.

Кто же эти люди, что сетуют на день сегодняшний так, как будто у них был, есть или будет какой-нибудь другой?

Может быть, это — известные писатели, художники или поэты, ученые или полководцы, политические деятели, умы, от решения которых зависит тектоника мировых геополитических плит, люди, в чьих устах фразу «в мое время» можно было бы не счесть слишком уж откровенной наглостью?

Как правило, в подавляющем большинстве таким манером разглагольствуют состарившиеся душой домохозяйки обоих полов и разной степени удачливости, владельцы цельнолитого чугунного самомнения, которое они всеми силами стараются покрыть сусальным золотом своего невеликого жизненного опыта. С высокомерной миной обозревают они день сегодняшний, несказанно радуясь, если удается обнаружить в нем любые признаки упадка. И тогда они, тыкая пальцем в день сегодняшний, непременно во всеуслышание, с особым мстительным удовольствием отказывают настоящему во всякой разумной целесообразности.

Они способны годы напролет придыхать о неком благодатном палеозое, каком-то благословенном «их времени», которое некогда принадлежало им безраздельно, распоряжаться которым они были вольны по полному своему усмотрению и которого было так много, так бесконечно много, что оно было не просто веселее, здоровее, проще, точнее и лучше, но и полностью зависело от малейшего их пожелания, от любой прихоти, было гибким, услужливым и с удовольствием работало на них по одному только праву их существования. В то «их время» они могли стать кем угодно, и если не стали, то потому лишь, что неожиданно наступило (черт бы его побрал) совсем другое время, не «их», а уже совершенно другое: чужое, безумное, которое ни в какие ворота не лезет, ни к чему хорошему не ведет и выйдет всем таким боком, что эти самые все еще не раз вспомнят их пророчества, но, уж конечно поздно будет. Это оно, чужое время, безжалостно спутало их карты, а ведь это, надо сказать, были poker да flash royal, не то что теперь, здесь и сейчас, где «таро» — и те крапленые, суставы ломит к дождю, а молнии бьют все ближе к любимому палисаднику, и решительно все, что принадлежит им сегодня, это — одышка и воспоминания.

Воистину, чем более несчастен человек, тем больше он склонен обвинять в этом кого-либо, кроме себя.

КЛИК.

Одна восьмая

«Счастливые люди никого не обвиняют в своих несчастьях».

Яэто Седзи

Не новость, но вот, что я подумал: всему свое время.

Всему и вся.

Вот спусковой крючок продолжает свой путь по направляющей, вскоре наступит его время довести боек до точки невозврата.

Затем наступит время бойка ударить по капсюлю гильзы.

Потом время пули.

И только потом мое.

Странно, но я не испытываю страха. На него нет времени. Я не испытываю никаких чувств вообще. Мои мысли свободны от эмоций, они легки и точны.

Было время, когда — чувства, чувства, чувства.

Развлеки мир и делай с ним что хочешь.

Большинство из вас, по ту сторону прицела, живет в состоянии вечного поиска развлечений, всеми силами стараясь разбавить скуку, с годами перерастающую в печеночные колики и брак по расчету.

Покажите мне, чему удивляется человек, и я скажу вам, кто он.

Подождите. Стойте. Не то. Я не то сказал, это все не важно…

Я хотел сказать, что…


ОДНА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Есть хочется. И жить!

В конце концов, это несправедливо — умирать…


ОДНА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

… на голодный желудок…

Не то, все не то… Время уходит и… А вот! Вспомнил!

Прости меня, Господи!

Прости за то, что и у меня не нашлось более важного вопроса, чем этот:


ОДНА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Почему я?!


ВЫСТРЕЛ.

Начало

Я приехал в Москву поездом, потому что боюсь летать на самолетах. Наверное, начинать детективную историю (а это, скорее всего, именно она) с признания в том, что главный герой до потных ладошек боится летать, не очень правильно с точки зрения законов жанра. Да и черт с ними, с законами. Вся эта история — один сплошной упрек законам, а с ними — законодателям, чиновникам и прочим служителям старой девы Фемиды, под конец жизни окончательно забронзовевшей от хронического недостатка любви.


Рекомендуем почитать

Волк в овечьем стаде

В середине августа город Сан-Антонио облетели жуткие новости: изнасилованы трое маленьких детей. Для окружного прокурора Марка Блэквелла поимка преступника имеет первостепенное значение: она гарантирует ему победу на выборах.


Подумай дважды

Убить сестру и занять ее место. Для Эллис Конноли это не проблема. Двойняшек Эллис и Бенни разлучили в детстве. Эллис жила с любящими приемными родителями, а Бенни — с больной матерью. Несмотря на тяготы жизни, Бенедетта смогла сделать карьеру, а окруженная заботой Эллис связалась с наркоторговцами. Близнецы познакомились в тюрьме. Эллис обвиняли в убийстве полицейского, а Бенни, успешный юрист, согласилась ее защищать. Ожидать благодарности не стоило. Эллис накачала Бенедетту наркотиками и в деревянном ящике закопала в поле.


Следствие защиты

Остросюжетный роман скандально известного американского писателя, в котором захватывающе решается проблема исполнения в суде адвокатского долга по отношению к подзащитному с проблемой справедливого возмездия.


Судебные ошибки

Вызволить осужденного из камеры смертников, доказав его невиновность...Именно это предстоит сделать адвокату Артуру Рейвену — он назначен защитником Ромми Гэндолфа, приговоренного к казни за тройное убийство.Такие дела приносят адвокатам славу.Шанс добиться оправдания действительно есть: настоящий убийца неожиданно признался в содеянном!Однако слишком многие не хотят, чтобы приговор был пересмотрен: нечистая на руку судья, амбициозный детектив, проводивший расследование, прокурор, считающая дело Гэндолфа лишь ступенькой карьеры.


Личный ущерб

Хорошему адвокату всегда есть что скрывать — и всегда приходится опасаться, что тайное станет явным.Но опасения Робби Фивора полностью оправдались.И теперь, чтобы спастись от неминуемого скандала, он вынужден стать важнейшим участником секретной операции ФБР по искоренению коррупции в «верхушке» судебной системы США.Однако стоит ли полагаться на защиту ФБР, если предашь могущественных людей, не привыкших прощать?…