Любовь из металла - [22]

Его глаза были похожи…

Я стояла, не отрывая от него взгляда.

Шарффи рад был представить нас друг другу:

— Верлис, это Лорен. Почему бы вам двоим не потанцевать немного? Площадка хороша, как мне сказали. А мне нужно кое-кого найти… дела, всегда дела. Окей? Увидимся, Лорен. Скоро.

Его глаза… мне ли не знать, какие у него глаза. Мне нужно сравнить их с чем-то знакомым.

Ее слова проплывали по реке моей памяти (записи Джейн):

…Глаза его походили на две темно-красные звезды. Да… в точности как звезды. Кожа казалась бледной, как будто была покрыта актерским гримом… Она серебряная… переходящая в более естественный цвет на губах, ногтях, костяшках. Но все же серебряная. Серебряная.

Это был Сильвер.

— Ты хочешь потанцевать со мной? — спросил он.

Мои губы разлепились. И никакого звука.

Его глаза не были звездами. В них было Солнце. Два солнца. В них невозможно было смотреть, они ослепляли меня. От них невозможно было оторвать взгляд.

— Ты же не боишься меня? — мягко спросил он. Над грохотом квейк-рока, где каждому приходилось рвать горло, чтобы быть услышанным, его адаптированный голос входил в мои уши деликатно, с почти музыкальной интимностью.

— Боюсь, — ответила я. — А разве не должна?

— Вовсе нет. Правда. Я не такой уж плохой танцор.

Я засмеялась. Смех получился горьким, оскреб мне горло. Он мог понять — меня не пощекотала его ирония. Потому что мне не хотелось играть в игру, в которой он притворяется простым человеком.

— Я извиняюсь за Шарффи, — сказал он. — Ему нужно было сначала выяснить, хочешь ты этого или нет.

— Почему бы мне не хотеть?

— Существует множество причин. Но, уверен, тебе судить проще.

Совладав наконец со своим голосом, я проговорила:

— И, разумеется, ты хочешь танцевать со мной.

— Разумеется.

Как близко к тексту Джейн читала я свои слова. Какая-то вымышленная часть меня спросила:

— Разве ты не помнишь?

Улыбка его теперь стала насмешливой, красивой. Без раздражения и тревоги.

— У меня есть воспоминания, да.

Но я посчитала, что не могу сказать ему остального. Как бы я смогла? Я заживо сгорела бы, человеческий самовозгорающийся материал, сгорела бы со стыда.

Спустя мгновение он приблизился, и его тело коснулось моего, но не плеч и не рук. Я, автомат, и он, ангел, начали свой рефлексивный танец, что еще оставалось делать в этом месте?

В этом танце ты так близок к партнеру. Его чистое и случайное дыхание на моем лице. Он дышал, как дышал бы танцор, будто ему необходимо было дыхание. Его тело на моем ощущалось крепким и скоординированным, любовным, но и пристойным. И по-человечески теплым — определенно, усовершенствование. Еще он пах — чистотой и здоровьем, и каким-то неразличимым мужским запахом… и сексом. В точности, как описала Джейн. Но от волос его исходил аромат соснового леса.

Ресницы густые и длинные, темного оттенка корицы… помните, что она сказала?

Ничто живое не может быть настолько прекрасным.

И, как Шарффи безоговорочно подчеркнул, Сильвер — Верлис — не жил, и значит, все в порядке.

— Ты хорошо танцуешь, — сказал он.

— Спасибо. Да, я умею танцевать.

Он умер однажды. Они убили его. Теперь он воскрес из мертвых. О, не так, как Христос воскресил Лазаря. И… ведь даже Христос стал человеком.

Моя плоть к его плоти. Я больше не могла думать. Мне хотелось упасть без сознания на него, позволить морю накрыть меня приливными волнами удовольствия и забвения.

Что-то случилось, но что? Он взял меня за руку. Отвел в сторону, и окно растворилось — он, как и Шарффи (больше чем Шарффи), мог открыть любую дверь, даже без стука.

Мы оказались на улице, посреди террасы другой крыши. Высоко вверху фуксиновый пузырь, позади — свет шампань, и под ногами — неоновый мир.

— Лорен, — проговорил он. — Мне нравится твое имя.

— Верлис, — ответила я, — почему они изменили твое?

— А разве свое ты не изменила? — задал он встречный вопрос.

Что-то прошило меня, будто тонким копьем.

— Как ты узнал? Ты можешь читать мысли?

— Но ведь менять имена распространенная практика среди…

— Среди человеческих существ? Да, возможно.

— Ты не доверяешь мне, — сказал он. — А ведь более чем можешь.

— Потому что ты не человек?

— Конечно.

— Машина.

Он пожал плечами:

— Новый вид машины, Лорен.

— Прекрати повторять мое имя.

Он поднял мою руку к своим губам, провел пальцами по рту.

— Я снова прощу прощения. Чем бы ты предпочла заняться? Он обеспечит тебе проблемы, Шарффи, если ты все бросишь, да?

Несмотря на свое замешательство, вызванное разговором с ним, разговором человека с человеком, — безумным, и все же неизбежным, ведь я знала начало его истории, знала, что именно в этом он лучший, в своем человекоподобии, своей человечности, — до меня дошла другая истина.

Нет, не очередной Джейн мне предстояло стать, вовсе нет. Другая роль была мне уготована. Блондинка на Комптон Стрит. Бог мой, я должна была стать одной из подопытных крыс.

— Предполагается, что я трахну тебя, — высказала я мысль вслух. — Так?

— Боюсь, что да. Но мы можем просто притвориться.

— Ты способен лгать им? — удивилась я.

— Да, о чем-то подобном. Я не ставлю себе задачей причинить тебе страдания. Я знаю, они целеустремленные, но у меня уже было двое партнеров. Они видели, что я функционирую. — Он приподнял одну бровь. — Но если сопротивление их желаниям принесет тебе неприятности, то, возможно, нам следует сделать вид, что мы занимаемся именно тем, чего от нас ожидают?