Отец резко развернулся. Его лицо исказилось от гнева, и покраснело.
— Она робот! — крикнул он. — Ты об этом знаешь? Она игрушка! Кусок железа, неотличимый от нас! Она не че-ло-век!
Я замер, пораженный этими словами. Внутри что-то упало, а во рту стало горько. Робот, с плотью и разумом, которого невозможно внешне отличить от человека. Я слышал о таком. Мой лучший друг, Илай, работал над созданием таких роботов. Мир вокруг меня закружился, и я оперся рукой о стенку.
Я…, я не знал, что мне делать. Внутри вдруг вспыхнула невыносимая боль потери, словно какую-то часть меня вдруг беспощадно отрезали, и выбросили, гнить неподалеку.
— Тебе плохо? — встревожился отец, но я лишь покачал головой ему в ответ. — Прости, я не должен был говорить это тебе. Я видел запись с камер наблюдений и приказал ее…
— Где она? Пап, ну скажи, прошу тебя! — простонал я.
Отец вздохнул, и закрыл лицо руками.
— Какой же ты дурак… Я приказал Владу ее… деактивировать и вывести на свалку.
— Что?! — выкрикнул я. — Нет! Не может быть! Ты…
— Заткнись! Все это глупости! Самообман! Успокойся!
Но успокоиться я уже не мог. Сквозь боль в голове, я что-то прорычал, но спустя миг, немного совладав с эмоциями, снова спросил:
— Куда ее увезли? Говори!
— Влад оставил ее на мусорном узле нашего квартала…
Услышав это, я без раздумий бросился из дому. Вслед мне неслись какие-то слова, но они лишь тонули в грохоте сердца и в одной единственной мысли — только бы успеть. Только бы успеть… Но было уже поздно.
Тот день навсегда изменил мою жизнь, перевернув все с ног на голову. Я отыскал свою любимую в мрачной подворотне среди вони гниющей органики и мусорных мешков. Из расколотого черепа сыпались искры, а из разорванных трубок сочилась какая-то жидкость. Выражение ее лица было бессмысленным, мертвым, глаза смотрели куда-то вверх.
Мое сердце сжалось от гнева и бессилия. Значит так вот, Влад, ты ее "деактивировал"! Что б тебя…! С гневным стоном я поднял на руки тонкую фигурку и помчался к своему аэромобилю, чувствуя при этом, как к глазам подступают слезы. Как же я ее любил! Любил безумно, страстно, и этим лишь чувством питалась моя решимость. Я во что бы то ни стало, должен был ее спасти! И был лишь один человек, способный ей помочь…
В маленькой комнате царил болезненный полумрак, а воздух полнился запахами табачного дыма и химикатов. Всевозможные терминалы и компьютерные панели располагались у стен; на полу покоились толстые связки силовых кабелей и питающих трубок. Они выходили из отверстий в стене, и крепились к массивному креслу, на котором застыло хрупкое тельце девушки. Казалось, она спала, и во многом, это было именно так.
— Ты сумасшедший, — проговорил Илай, и выдохнул облако табачного дыма.
— Знаю, — кивнул я. — Скажи лучше, что с ней. Она… поправиться?
— Думаю да, — кивнул мой друг, и затянулся. — Но понадобиться время, чтобы восстановить ее полностью. Тебе повезло.
— Она уже приходила в себя?
— Пока нет. Идет процесс самовосстановления, но, думаю, она очухается достаточно скоро… — Илай глянул на один из мониторов, а затем, нахмурившись, отправил в мусорный бак дымящийся окурок. — Если уже не очухалась. Странно. Приборы показывают, что ее сознание активировалось тринадцать минут назад. Тогда в чем дело?
— Я… просто люблю слушать… его голос, — запинаясь, произнесла любимая, и мое сердце подпрыгнуло от радости. Я бросился к ней и, взявшись за руку, посмотрел в приоткрывшиеся глаза.
— Все в порядке. Все будет хорошо!
— Я знаю. Я хочу, чтобы ты знал — я люблю… теб…
В этот момент, ее голос оборвался, а веки сомкнулись. Я подскочил, словно ужаленный, не зная, что думать, и посмотрел на Илая, но тот стоял с невозмутимым видом и закуривал новую сигарету.
— Успокойся, — сказал он. — Она снова "отключилась". Это иногда будет происходить, но со временем, прекратится. — Илай бросил на меня странный взгляд и добавил. — Иди и поспи. Не волнуйся. Все будет хорошо.
— Я пока останусь с ней.
— Ты псих, — улыбнулся мой друг.
— Знаю, — кинул я, и улыбнулся ему в ответ.
Илай пожал плачами и вышел из комнаты, а я остался наедине с той, которую любил.
