Любовь и Тьма - [46]

Когда Франсиско и Ирэне вышли в сад, собака подпрыгнула от радости.

— Осторожно, не наступи на незабудки, — предупредила девушка, предложив своему другу взойти на лайнер и навестить путешественников прошлого.

Собранные в тугой узел волосы открывали изгиб затылка; на ней была длинная хлопчатобумажная туника и, как ни странно, не было бренчащих медных и бронзовых браслетов. Что-то в ее поведении показалось Франсиско странным, но он никак не мог определить, что именно. Он наблюдал, как она, улыбаясь, ходит среди стариков, приветливо разговаривает со всеми, а с теми, кто в нее влюблен, — особенно. Каждый из них жил в настоящем времени, подернутом дымкой ностальгии. Ирэне показала ему полупаралитика не способный удержать негнущимися пальцами ручку, он обычно диктовал ей свои послания. Он писал друзьям детства, стародавним подругам, погребенным несколько десятилетий назад родственникам, но Ирэне из жалости не отправляла эти письма во избежание мучительного разочарования, когда ввиду отсутствия адресата почта пришлет их назад. Она сама составляла ответные письма и отправляла их старику, чтобы горькое осознание своего одиночества обошло его стороной. Она также представила Франсиско одному дедушке, к которому никогда никто не приходил. Его карманы были набиты бесценными сокровищами, которые он берег как зеницу ока, — выцветшие фотографии цветущих девочек, пожелтевшие открытки, где можно было разглядеть едва прикрытые груди, дерзко выставленную ножку в кружевах и подвязках. Они подошли и к инвалидному креслу, где восседала самая богатая вдова королевства На ней был мятый костюм, шаль, траченная временем и молью, и только одна перчатка, оставшаяся от первого причастия. Кресло было завалено полиэтиленовыми пакетами со всякими безделушками, а на коленях вдовы стояла коробочка с пуговицами: она то и дело считала и пересчитывала пуговицы, боясь потерять хоть одну. Дорогу преградил увешанный жестяными медалями полковник, сообщивший им свистящим астматическим шепотом, что пушечным снарядом этой героической женщине разнесло половину тела «Вы знаете, она собрала мешок монет, честно заработанных, благодаря покорности своему мужу? Представьте себе, юноша, каким он, видимо, был идиотом, если платил за то, чем мог пользоваться бесплатно; я посоветую моим новобранцам не тратить зря деньги на проституток: женщины с удовольствием расставляют ноги при одном лишь виде формы — я знаю это по собственному опыту, у меня их до сих пор — пруд пруди». Не успел Франсиско переварить услышанные откровения, как подошел высокий очень худой мужчина и с трагическим выражением лица спросил о здоровье своего сына, невестки и ребенка Ирэне переговорила с ним один на один, потом подвела его к группе оживленно разговаривающих людей и не отходила от него, пока он не успокоился. Девушка объяснила своему другу: у старика было два сына Один из них был сослан на другой край страны и мог только переписываться с отцом, но письма с каждым разом становились более отстраненными и холодными: расстояние и время одинаково губительны. Другой вместе с женой и месячным младенцем исчез. Старику не повезло: он не лишился рассудка, — и при малейшем недосмотре ускользал на улицу, сгорая от нетерпения их отыскать. Ирэне считала, что лучше горькая определенность, чем ужасные предположения, и потому заверила его: она точно знает, что в живых никого не осталось. Однако он не исключал возможности, что однажды может появиться ребенок; ходили слухи, что дети спасались благодаря торговле сиротами. Некоторые, считавшиеся погибшими, внезапно объявлялись в дальних странах их усыновляли семьи другого народа, — или они оказывались в благотворительных учреждениях, проведя в них столько лет, что едва ли помнили, кто были их родители. Благодаря спасительной лжи, Ирэне удалось добиться того, что он не убегал, даже если сад оставался без присмотра, но она не могла помешать ему губить себя мучительными иллюзиями и тратить жизнь на выяснения всяческих подробностей, порожденные желанием побывать на могиле своих близких. Она указала также на престарелую пару, — их кожа была подобна пергаменту и отдавала желтизной слоновой кости, когда они покачивались в качалках из кованого железа; они с трудом могли вспомнить свои имена, но им хватило разума влюбиться друг в друга, вопреки упорному сопротивлению Беатрис Алькантары; она это расценивала как недопустимую безнравственность — где это видано, чтобы два старых маразматика тайком целовались. Ирэне, наоборот, защищала их право на это последнее счастье и желала всем обитателям пансиона такого же везения, ибо любовь спасает от одиночества — худшего бича старости, поэтому, мама, оставь их в покое, не следи за дверью, которую она оставляет на ночь открытой, и не строй такую мину, когда утром застаешь их вместе: пусть они занимаются любовью, хотя врач и заявляет, что в их возрасте это невозможно.

И наконец, она показала своему другу сеньору, которая пила лимонад на террасе: посмотри на нее внимательно, это актриса Хосефина Бианки; ты слышал о ней? Франсиско увидел миниатюрную даму: в прошлом она, несомненно, была красавицей; следы давней красоты были заметны и сейчас. На ней был утренний пеньюар и атласные туфельки, поскольку она жила по парижскому времени — не учитывая разницы ни в часах, ни во времени года. Ее плечи покрывала облезлая чернобурая лиса с трагическими стеклянными глазами и свалявшимся хвостом.