Любовь и так далее - [37]

Садик на заднем дворе тоже совсем другой. Теперь это патио, выложенное красным кирпичом, и немного растений в центре и по периметру. Трава вроде старая, но трава — вещь нейтральная. Вчера я срезала единственные два куста, которые я помню по прошлым годам. Я узнала их потому, что в свое время сама их сажала: будлею, в надежде привлечь бабочек, и Cistus ladanifer,[99] еще один образец непробиваемого оптимизма. Я их срезала под корень, а потом выкопала и корни. Сложила костер и сожгла оба куста. Оливера не было дома, он гулял с девочками, а когда вернулся, увидел, что я сделала, но ничего не сказал.

Вот об этом и речь, теперь вы понимаете.

Стюарт, похоже, решил не обременять нас своим скромным обществом. В качестве подарка на новоселье он прислал нам свиную ногу.

ЭЛЛИ: Новая студия значительно лучше старой. Больше места, больше света. Света было бы еще больше, если бы студию сделали наверху. Больше света и меньше шума. Но, наверное, как раз поэтому они оборудовали наверху свою спальню. Впрочем, это не мое дело.

Я только что закончила картину Стюарта. От чистки она лучше не стала, это точно. Она почему-то меня смущала. Я старалась работать над ней, когда Джилиан не было рядом. Джилиан ничего не сказал по поводу этой картины, только раз выразительно посмотрела, мол, дешевле будет ее сжечь. Я согласно хмыкнула и опустила голову. «Это картина мистера Хендерсона», — проговорила я про себя на тот случай, если бы мне пришлось сказать это ей.

Я позвонила Стюарту на мобильный, как он просил. Он сказал: привози картину и мы сходим куда-нибудь — выпьем. Это было не то чтобы приглашение и не то чтобы приказ, а так — утвердительное предложение. Я сказала ему, какой будет счет.

— Тебе удобнее получить наличными, — сказал он в той же самой манере. Меня не принуждали, но и моего мнения тоже не спрашивали. Я не обиделась. Я понимала: он — взрослый, а я — еще нет. Он сам, должно быть, расценивал свое поведение как вполне нормальное, и, я так думаю, многие люди расценили бы его как вполне нормальное, но для меня это было совсем не нормально. Наверное, к этому привыкаешь, говоришь себе: все так живут, или что-нибудь в этом роде. Но я не уверена, что хочу к этому привыкать. И что когда-нибудь захочу.

СТЮАРТ: Свиньи — очень умные животные. Если их поместить в стрессовую ситуацию, например, когда их в свинарнике слишком много, они будут калечить друг друга. То же самое происходит у куриц — хотя курицы не особенно умные птицы. Но свиньи переживают стресс и бросаются друг на друга Отъедают друг другу хвосты. И знаете, какие меры по этому поводу предпринимают фермеры — я говорю о фермерах, которые выращивают свиней в промышленных масштабах? Они обрубают свиньям хвосты, чтобы им было нечего отъедать, а иногда — и уши тоже. А еще они стачивают свиньям зубы и продевают кольца им в носы.

Но это никак не спасает свиней от стресса, верно? Также их не спасает и то, что их накачивают гормонами и антибиотиками, медью и цинком, и позволяют им погулять на лужайке и спать на соломе. И все такое. А помимо всего прочего, стресс воздействует на релаксацию мышц, что, в свою очередь, отражается на вкусе мяса. И корм, кстати, тоже. Люди, которые заняты в том же бизнесе, что и я, согласны, что вкус свинины очень проигрывает из-за методов промышленного скотоводства. А поскольку мясо безвкусное, потребитель его не покупает, то есть покупает, конечно, но цены снижаются; понижение цен снижает прибыли производителей и т. д. Моя задача — заставить потребителя платить больше за гарантированно качественный продукт. Для меня это, если хотите знать, что-то вроде крестового похода.

Все вышесказанное наводит меня на мысли — впрочем, все, что касается органико-биологического производства, наводит меня на мысли, — а как же мы сами? Разве с нами происходит не то же самое? Сколько людей живет в Лондоне? Восемь миллионов? Больше? Что касается животных, специалисты, по крайней мере, подсчитали необходимый минимум «личного» пространства, при соблюдении которого можно избавить животных от стресса. Насчет людей никто пока не озадачился подсчитать этот необходимый минимум — а если и озадачился, но нам об этом не сообщили. Мы живем в переполненных городах, чуть ли не на головах друг у друга, в этакой куче-мале, и кусаем друг друга за хвост. Мы даже представить себе не можем, что можно жить как-то по-другому. И если учесть уровень нашего стресса и то, как отвратительно мы питаемся — большинство, — я готов поручиться, что вкус у нас просто ужасный.

Поймите меня, я не сравниваю нас со свиньями. Это не сравнение. Не оливеровское сравнение, во всяком случае. Это просто логический ход мыслей. И вполне обоснованный, согласитесь. Органико-биологические человеческие существа — это было бы совершенно другое дело.

ДЖИЛИАН: Я смотрю в сад из окна ванной. Чудесное утро. В воздухе уже ощущается осенняя прохлада. И свет… потрясающий свет. Роса искрится на паутинке, в углу на окне. Дети играют в саду. В такое утро даже типовые сады при типовых домах в Лондоне, сады, за половиной которых никто не ухаживает вообще, разделенные низкими желто-серыми стенками — редкие чахлые и болезненные деревца, редкие детские горки или качели, — даже такой будничный вид смотрится очень красиво. Я смотрю на детей. Девочки бегают друг за другом по кругу, даже не в салки играют, а просто так — веселятся. Они бегают вокруг золы от костра.