Любовь и память - [97]

— Опять Лессинг! — рассердился Радич. — О несчастная, «Гамбургская драматургия»! Когда уже ты выдерешься из цитат? У самого-то есть хоть маленькая своя мыслишка? Кстати, ответь: билеты достал?

— Не горячись, Зинь! — извиняющимся тоном произнес Жежеря. — Прежде чем выработать собственную мысль, надо знать мысли других умных наших предков, чтобы заново не изобретать колесо. Читая книгу этого великого человека, вникая в этот мир, имя которому — Гёте, я хочу глубже присмотреться к тому, как он творил себя. Я дал вам, детям степей, «Лаокоон» Лессинга. Вы сперва оторопели от его слов, но, надеюсь, хоть чуточку просветились. А откуда я узнал о существовании этой мудрой книги? Да у того же Гёте, сказавшего, что надо быть юношей, чтобы представить себе, как повлиял на них «Лаокоон» Лессинга. Это произведение из сферы жалкой созерцательности вознесло их в свободные просторы мысли. И что тогда сделал Гёте? Поехал в Дрезден, чтобы ознакомиться со знаменитой сокровищницей произведений мировой живописи. А что сделал я? Вытянул вас в наш художественный музей. Он хотя и не очень похож на Дрезденскую галерею, но для вас, сухаревских и заслучанских неумывак, стал открытием. Вы ходили по его залам с раскрытыми ртами, и я видел, как в твой, Мишко, рот влетела зеленая муха и…

— Ты заткнешь наконец свой фонтан или хочешь, чтобы я чернильницу в ход пустил? Билеты где? — не на шутку рассердился Лесняк.

— От вас, неблагодарных разбойников, этого только и жди, — добродушно захихикал Жежеря. — Умолкаю, но перед этим даю один совет: не делайте так, как по молодости лет сделал Гёте. Он безмерно восторгался «Лаокооном», а когда позднее в Лейпциг приехал сам Лессинг, Гёте и его друзьям взбрело в голову, что им, ставшим значительными особами, не к лицу искать встречи с этим великим человеком. Их самоуверенность им же и отомстила: Гёте уже никогда не смог встретиться с Лессингом и всю жизнь жалел об этом. Итак, братья, не теряйте случая встретиться с прославленными украинскими поэтами, которые сейчас находятся в нашем городе. Но билетов на их вечер я не достал.

Радич и Лесняк взорвались такой злостью, что Жежеря вскочил с койки и мигом очутился у раскрытого окна, откуда с недоумением смотрел на разъяренных хлопцев, готовый выпрыгнуть в окно в любую секунду.

— Бешеные! Если я взялся за это — на вечер мы хоть через чердак, но пройдем!

Жежеря разузнал, что Тычина и Усенко остановились в гостинице «Астория». Хлопцы пошли туда и долго ждали, пока у выхода из гостиницы не появились оба поэта. Андрей подошел к ним и сказал, что трое студентов, начинающих поэтов, очень хотят попасть на их вечер, но не могут достать билетов.

Павло Григорьевич Тычина, высокий, стройный, вдохновенный, быстрым движением руки поправил пенсне, посмотрел на черноволосого Павла Усенко и мягко сказал:

— Как же так? Надо что-то сделать, Павло Матвеевич. Ведь студенты, да еще молодые поэты… — И решительно обратился к троице: — Пойдемте с нами.

И они пошли все вместе. Как им хотелось, чтобы весь университет, весь город видел, что они идут рядом с такими знаменитыми поэтами! Администратор, к которому обратился Тычина, неприязненно взглянул на хлопцев, однако распорядился поставить в проходе стулья.

Так они познакомились с поэтами, чьи стихи еще в школе заучивали наизусть. До сих пор эти поэты жили где-то далеко, в столице, казались какими-то неземными существами, и вдруг — вот они, такие, как все люди. Необыкновенные, выдающиеся, но все же люди. Это тоже было радостным открытием.

XVIII

Михайло возвращался с последних летних каникул в город. Стремительно пробившись сквозь толпу на перроне, вышел на привокзальную площадь. Еще издали заметил на трамвайной остановке девушку с чемоданом в руке. Она стояла к нему спиной, и Михайло видел только две толстые черные косы, спадавшие до пояса из-под голубой косынки.

Девушка оглянулась, посмотрела на Лесняка и тут же приняла прежнюю позу. Михайлу показалось, что от ее взгляда все стало светлее. Не сразу он решился подойти к ней, а когда подошел, как-то самоуверенно сказал:

— Вы приехали в университет.

Она дугами выгнула брови:

— Откуда вы знаете?

— Это моя тайна, — сдержанно улыбаясь, ответил он.

Девушка поставила чемодан на землю, растерянно сказала:

— Мне надо на Университетскую, но не знаю, как туда добираться…

— Сразу видно, что вступительных не сдавали. Отличница?

— Да, — просто ответила она. — Нас, то есть меня и мою одноклассницу, зачислили на литфак. Подруга гостит у родственников в Запорожье, сегодня должна приехать. Договорились, что поселимся вместе, а теперь не знаю…

— Держитесь меня, — с напускной самоуверенностью посоветовал Лесняк. — Помогу вам.

— Буду очень благодарна, — ответила она.

У Михайла не хватило слов для поддержания начатой беседы, он переступал с ноги на ногу и мучительно думал, о чем повести разговор с понравившейся ему девушкой. Она же мельком взглянула на него, словно чего-то ожидая, и, улыбнувшись, посмотрела в сторону подходившего трамвая.

Сели в вагон. Михайло, боясь показаться навязчивым, всю дорогу молчал. К тому же он не знал, о чем можно говорить с незнакомой девушкой, а девушка тоже молчала и смотрела в окно.