Любовь и память - [231]

Сейсин имеет значительное артиллерийское прикрытие, гарнизон насчитывает до пяти тысяч человек. Через город проходит на юг единственная на восточном побережье железная дорога, есть бетонированные автострады, ведущие и на юг, и на север. На этот раз, видимо, бой с врагом неминуем.

…Время летит быстро, солнце достигло зенита и жжет немилосердно. Впереди на морской поверхности возникают четыре белых буруна. Полковник Денисин поясняет, что это, должно быть, возвращаются два наших торпедных катера и два морских охотника, которые заранее были посланы, чтобы выявить проходы в бухте Сейсина.

Действительно, это были они. Передний катер-охотник подошел к борту торпедного катера.

Высокий стройный капитан-лейтенант обратился к Денисину:

— Разрешите доложить, товарищ полковник! Разведка проведена. Прошу следовать по моему курсу. На подходе к Сейсину надо развернуться «всем сразу» и веером на полной скорости ворваться в бухту. Капитан-лейтенант Корнюшенко.

«Что? Корнюшенко?» — промелькнуло в сознании Лесняка, стоявшего на юте, в стороне от ходового мостика. К тому же капитан-лейтенант, подняв для рапорта руку, заслонил ладонью свое лицо. Сейчас, когда рука была опущена, Михайло узнал его и неистово крикнул:

— Женя!

Корнюшенко повернулся на голос:

— Кто меня звал?

Лесняк, пробираясь по борту поближе к нему, помахал высоко поднятой рукой:

— Женя, это я, Лесняк!

— Мишко?! Так вот где ты?! — радостно воскликнул Корнюшенко, сверкнув белизною зубов. — Где тебя искать после этой кутерьмы?

— Через «Боевую вахту», — крикнул Михайло.

— Счастливой высадки и возвращения, друг мой дорогой! — прокричал Корнюшенко, и его катер, отойдя от борта, развернулся и быстро пошел вперед.

Сагайдак, слышавший разговор, сказал Лесняку:

— Я Женю сразу узнал, хотя и не часто встречался с ним в общежитии.

— Да кто же мог подумать? — не переставал удивляться Лесняк, сдерживая волнение. — Четыре года ничего не знали друг о друге — и вот, пожалуйста, встретились. И где? В Японском море! И когда? Перед высадкой на вражеский берег.

— В такой огненной свистопляске все может быть. Могли и не встретиться, — рассудительно сказал Сагайдак. — Вот мы с тобой уже в третий раз будем высаживаться вместе в чужой порт. Только бы живыми остаться…

— Пусть, Гордей, нам и на этот раз повезет, — ответил Лесняк.

— Тогда — порядок, — поддержал его Сагайдак. — Только ты в самое пекло не лезь. Твое дело — написать обо всем этом.

— Как же я напишу, если не буду с вами? С чужих слов?

— Оно-то так, но все же будь поосмотрительней…

Катера, которые вели разведку входа в бухту, идут впереди по обеим сторонам кораблей с десантниками, набирая все большую и большую скорость. Десантники пристегнули и закрепили рюкзаки, подтянули сумки с боеприпасами и гранатами, взяли на изготовку автоматы и ручные пулеметы. Одни сели на корточки по бортам, у лееров, другие стоят возле рубки, у торпедных аппаратов. Каждый пристально вглядывается в приближающийся берег.

И вот катера, развернувшись, стремительно ворвались в бухту. Перед ними и за ними в нескольких местах поднялись водяные столбы, с высвистом прожужжали осколки шрапнельных снарядов, разорвавшихся в воздухе. Впечатление такое, будто вражеские батареи стреляют из глубины суши, что полукольцом огибает бухту. Японцы ведут кинжальный огонь с запада и востока. Теперь ясно, что бой будет тяжелым. Стреляя из всех пулеметов, маневрируя по бухте, выделывая крутые виражи, десантные корабли медленно приближались к причалам.

От катерных винтов и снарядов поверхность бухты кипит, пенится. Чувствуя себя на катере открытой мишенью, каждый десантник хочет быстрее соскочить на землю, найти хоть малейшее укрытие. Автоматчики Навроцкого готовятся к высадке на причалы рыбного порта, а катера Леонтьева берут правее, на участок между рыбным и военным портом.

Катера с десантниками, приблизившись к пирсам, сбавили скорость, и разведчики, спрыгивая с кораблей, во весь дух бегут к складам и портовым сооружениям. Лесняк бежит со всеми вместе и замечает, как справа и слева падают матросы.

Влево от Лесняка, слегка пригнувшись, выставив вперед автоматы, пробежали полковник Денисин и старший лейтенант Леонтьев, а прямо перед Лесняком, стреляя на ходу, бежит Бабичев. Каждый десантник бьет по врагу пулеметной или автоматной очередью. В окно дома, откуда строчил вражеский пулемет, Егор Климов метнул гранату. Прогремел взрыв, и пулемет умолк. Другой пулемет стрелял из дверей складского сооружения — длинного и приземистого. Сагайдак из-за угла бросил туда противотанковую. На земле довольно много убитых и раненых японских солдат, группы самураев, отстреливаясь, бегут из порта. Причалы и складские помещения уже находятся в руках десантников. Наши матросы появились и на припортовой улице, вдоль которой Клим Савченко ведет огонь из ручного пулемета. Бойцы отряда обеспечения быстро прошли по направлению к городу. С ними — Денисин и Леонтьев. Скрылся за домами и взвод Никанорова. Отовсюду доносится трескотня автоматов и винтовок. Частая стрельба слышна и в районе рыбного порта, где высадились бойцы роты Навроцкого. Там где-то Голубенко и Карпов.