Джина схватилась за голову.
— Господи, о чем я думаю? — вслух пробормотала она.
Ей надо забыть о Кейзе Форчуне и сосредоточиться на работе, а конкретно — на лягушонке Тимоти, ее друге и спасителе. Только на него она может положиться, он единственный никогда не предаст ее. У него нет недостатков, он — само совершенство. Единственная проблема состоит в том, что этот лягушонок — плод ее фантазии.
Зевнув, Джина потерла кулаками глаза, пытаясь прогнать усталость. Уже почти полночь, она работает без передышки восьмой день и хочет спать. Но ведь надо выполнить порученную работу. Джина пнула ногой мятую бумагу, валявшуюся на полу, каждый такой комок — неудачная попытка представить художественному директору то, что он хотел видеть. Она уже неделю бьется над этим, но ни на каплю не приблизилась к решению поставленной задачи.
— Это потому, что ты никак не сосредоточишься, — жестко сказала себе Джина. — Ты знаешь рассказ, ты, черт возьми, сама написала его! Просто изобрази на бумаге образ и чувства.
Надеясь, что теперь удача улыбнется ей, Джина взяла карандаш, нарисовала круг и, отойдя немного подальше, попыталась сформировать в голове образ. Внезапно ее внимание отвлекло что-то промелькнувшее за окном. Джина тревожно посмотрела в сторону окна, но ничего, кроме своего отражения в темном стекле, там не увидела.
— Ну вот, уже возникают видения, — пробормотала Джина, — скоро начну разговаривать сама с собой. Да нет, уже начала.
Что-то ударилось в стекло, и Джина даже успела заметить нечто белое. Осторожно обойдя стол, она подошла к окну. Похоже на комок бумаги, подумала Джина. Если бы это было что-то другое, то и звук при соприкосновении со стеклом был бы тоже другим.
Девушка посмотрела вниз и увидела стоявшего внизу под уличным фонарем человека. Хулиган, подумала Джина, разозлившись. Она открыла окно.
— Что вы там делаете? Прекратите, иначе я вызову полицию. — Когда человек поднял голову, Джина с изумлением произнесла: — Кейз?
— Стой там! — крикнул Кейз, поднимая что-то с земли. — Направляю тебе сообщение, — добавил он и бросил вверх белый комок.
Джина успела подхватить его на лету, наклонившись через подоконник, и развернула бумажку.
«Прошла неделя. Звонка нет. Поклонникам лягушек тоже нужна ласка».
Сердце Джина застучало так, что отдавалось в ушах. Она рассмеялась и высунулась в окно.
— Ты сумасшедший!
— Я не сумасшедший, я — одинокий. Можно мне подняться? Здесь очень холодно!
Джина колебалась, помня о своем намерении забыть Кейза Форчуна.
— Уже очень поздно.
— Но ты же еще не спишь, — настаивал Кейз. — Пусти меня хотя бы погреться.
Джина никак не могла решиться. Может, там действительно холодно и он замерз?
— Ладно, — наконец решила она, — но только на минутку.
Закрыв окно, Джина собрала валявшиеся на полу бумажки. Ей не хотелось, чтобы Кейз увидел ее муки творчества. Услышав звук приближающегося лифта, она поспешила к двери, на ходу приглаживая волосы.
Кейз как раз выходил из лифта, когда она распахнула дверь. В джинсах и черном свитере под кожаной курткой он выглядел еще привлекательнее. Вспомнив про свой наряд, Джина смутилась и покраснела, поправляя выбившуюся прядь волос.
— Привет, красавица! — улыбнулся Кейз и, не дав ей вымолвить ни слова, подтолкнул Джину в комнату. — Семь дней, три часа и тридцать две минуты, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Вот как давно я хотел сделать это! — И, прежде чем Джина поняла его намерение, прильнул к ее губам.
«Я не хочу целовать его, — сказала себе Джина. — И не хочу, чтобы он целовал меня. Или все же хочу?»
Джина могла сколько угодно говорить себе, что никогда не пожелает увидеть его снова, только тело совсем не слушалось ее. Она купалась в волнах нежности, в тепле мужских рук, чувствуя, как они плавно скользят вдоль ее спины.
Девушка обвила его руками за шею. Поцелуй Кейза был пьянящим и волнующим. Раньше она и представить себе не могла, что может испытывать такое по отношению к мужчине. У нее сладко заныло внизу живота, и ей захотелось ощутить ненасытную страсть его губ, его рук, и испытать удовлетворение, которое только он мог дать ей…
— Я мечтал об этом всю неделю. — Голос Кейза звучал хрипло. — Почему ты не позвонила?
— Я… я еще не закончила рисунки.
Кейз взглянул на стол, где горела настольная лампа.
— Ты работаешь? Прости, я помешал тебе, — с извиняющейся ноткой произнес он.
Джина вздохнула.
— Ничего страшного, у меня что-то не получается.
Кейз посмотрел на нее, улыбаясь одними уголками рта.
— Думала обо мне? Поэтому и не можешь сосредоточиться?
Джине стало не по себе, ведь ему каким-то образом стали известны ее мысли.
— У тебя слишком высокое самомнение.
Кейз прижал ее к себе.
— А я все это время думал только о тебе, и ни о чем другом думать не мог.
Джина задохнулась от волнения, стараясь не вспоминать о том, что ей говорила Зоя.
— Это только слова.
Кейз наклонился и прошептал ей на ухо:
— Ну зачем мне врать тебе?
Еще час назад, да что там час, пять минут назад, Джина могла назвать ему сотню причин для лжи. Но теперь она не могла думать ни о чем, кроме его губ, и только ждала, чтобы он поцеловал ее снова.
