Любовь и фантазия - [73]
А через несколько лет она умерла. Эта тихая, ласковая женщина, чей младший сын стал опорой семьи, потеряла голос на моей памяти. Я стала называть ее «моя молчаливая мама», сравнивая ее с теми, другими-матерью, бабушкой и тетками моей мамы, этими горделивыми аристократками, которые жили в атмосфере музыки, ладана и вечного гвалта.
Одна она, немая, молча сжимавшая руками мои ноги, навсегда осталась в моей памяти… Вот почему я кричу, и вот почему в этом сне, преследующем меня на протяжении всей моей жизни, она, оставаясь невидимой, упорно возвращается, и своим безудержным бегом я, девочка, пытаюсь возвратить ей утраченный голос.
А там, внизу, в пышном доме восседает королевой мать моей мамы. Там звучат песни, раздаются громкие голоса. И если послышится вдруг тихий шепот, то это редкий случай, когда появляются мужчины и надо, например, соблюсти приличия во время их еды или сна в общем, когда надо держаться настороже.
Мой сон, продолжаясь, иногда приводит меня и сюда, в эти залитые светом места, к померанцевому дереву возле лестницы, под жасмин, благоухающий у первой террасы. У перил стоят медные горшки с геранью… Я вижу себя сидящей средь толпы приглашенных, закутанных в покрывала, я подавлена, лицо мое пылает. Я смущенно оглядываюсь по сторонам.
И снова я вижу себя бегущей по улочке старого холмистого квартала. Я кричу, но никто меня не слышит — что за наказание! Я кричу, но не оттого, что мне не хватает воздуха, нет, мне кажется, будто я дышу часто и очень шумно.
Опять выскочив из дома в трауре, я во весь дух лечу к жилищу с множеством террас. Я говорю себе, что здесь, в этих местах, где устраивается столько разных праздников, обязательно должна оказаться моя молчаливая бабушка, согревавшая мои ноги своими натруженными, усталыми руками.
В сумраке погребального бдения на первом этаже большого дома бабушка по отцу, худенькая, с добрыми, мягкими чертами, улыбается мне, и лицо ее излучает нежную ласку. Бабушка словно говорит мне:
— Они думают, что хоронят меня, они воображают, будто я умерла! Только ты одна…
Да, одна я знаю, что она воскреснет. Я не плачу, нет, я снова с криком бегу по улицам, между белыми домами, изливая свою любовь в быстром, как ветер, стремительном беге. Простирающаяся передо мной улица идет с уклоном вниз; мальчишки со своими досками на колесиках освобождают мне путь; где-то в самом низу печной запах свидетельствует о том, что происходит под покровом сумерек: корзинки хлеба с анисом уже готовы, они понадобятся во время погребальной церемонии.
Быть может, этот сон дает мне возможность общения с моей молчаливой мамой? Хотя, скорее всего, я пытаюсь отомстить за ее прежнее молчание, которое смягчалось ее лаской в детской постели…
Бедность отцовского семейства я осознала довольно поздно. Мой отец, поступив во французскую школу уже не маленьким, блестяще окончил ее, быстро наверстав упущенное, и вскоре его приняли в педагогическое училище; профессия учителя позволила ему обеспечить свою мать и сестер, которых ему удалось выдать замуж, и только после этого он женился сам.
Из этого прошлого, о котором мне рассказывали, более всего меня поразила такая сцена: моему отцу, девяти — или десятилетнему школьнику, приходилось делать уроки при свете свечи, за низким столиком, возле которого он присаживался на корточки. Я помню этот обветшалый домишко с темными комнатами и маленьким двориком. Образ отца прилежного ученика врезался мне в память и был неотделим для меня от этой убогой обстановки.
В одной из комнат, расположенной немного в стороне, долгое время жила моя тетушка по отцу. Я как сейчас вижу ее, бледной тенью возникавшую на пороге; занавеска на двери наполовину поднята. Откуда-то из глубины, из полумрака доносится голос умирающего, но зов его прерывается приступом кашля… Тетя многие годы ухаживала за своим престарелым супругом, у которого был туберкулез; она ненадолго пережила его, заразившись сама, тетя вскоре после его смерти последовала за ним в могилу.
Вторую сестру отца, которая была помоложе, я помню более отчетливо.
Дом ее стоял неподалеку от дома моей матери. Летом мы, случалось, ссорились с кем-нибудь из двоюродных братьев или сестер, а то и с какой-нибудь юной теткой; не в пример своим подружкам, я не умела пускаться в долгие объяснения, нанизывая одну на другую злые насмешки и колкости или пользуясь образными выражениями нашего диалекта. Из всей крикливой городской детворы меня легче всего было сбить с толку — то ли из-за моей робости, то ли, наоборот, из-за моей гордыни. Мне оставалось одно: покинуть шумный дом, пренебречь заступничеством моей матери и ее подруг, занятых чаще всего вышиванием. В таких случаях я искала спасения у своей тети по отцу: высокая, худощавая, с зелеными глазами, светившимися на ее точеном лице берберки, она, несмотря на кучу детей, заполнявших ее двор, всегда встречала меня с распростертыми объятиями. Приголубив меня, она шла со мной в свою самую красивую комнату, где меня всякий раз завораживала высокая кровать с балдахином… Тетя оставляла для меня особые варенья, сладости, поливала духами мои волосы и шею. «Дочь моего брата», — называла она меня с горделивой улыбкой, и ее нежность согревала меня.
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей- арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
Легкая работа, дом и «пьяные» вечера в ближайшем баре… Безрезультатные ставки на спортивном тотализаторе и скрытое увлечение дорогой парфюмерией… Унылая жизнь Максима не обещала в будущем никаких изменений.Случайная мимолетная встреча с самой госпожой Фортуной в невзрачном человеческом обличье меняет судьбу Максима до неузнаваемости. С того дня ему безумно везет всегда и во всем. Но Фортуна благоволит лишь тем, кто умеет прощать и помогать. И стоит ему всего лишь раз подвести ее ожидания, как она тут же оставит его, чтобы превратить жизнь в череду проблем и разочарований.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Все, что казалось простым, внезапно становится сложным. Любовь обращается в ненависть, а истина – в ложь. И то, что должно было выплыть на поверхность, теперь похоронено глубоко внутри.Это история о первой любви и разбитом сердце, о пережитом насилии и о разрушенном мире, а еще о том, как выжить, черпая силы только в самой себе.Бестселлер The New York Times.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.
Эллен хочет исполнить последнюю просьбу своей недавно умершей бабушки – передать так и не отправленное письмо ее возлюбленному из далекой юности. Девушка отправляется в городок Бейкон, штат Мэн – искать таинственного адресата. Постепенно она начинает понимать, как много секретов долгие годы хранила ее любимая бабушка. Какие встречи ожидают Эллен в маленьком тихом городке? И можно ли сквозь призму давно ушедшего прошлого взглянуть по-новому на себя и на свою жизнь?