Любовь и фантазия - [52]
— Я не признаю власти французов! Меня воспитывали по арабским обычаям! Мои истинные братья «братья»-партизаны!
Потом они увели меня. Возле какого-то уэда один из перебежчиков тайком передал мне патронташ. Но тут появился офицер, и тот сразу отобрал у меня патроны… Прошло немного времени, и предатель, тот самый, который обвинял и оскорблял меня раньше, подошел ко мне и снова стал угрожать: «Я убью ее!» Но я не испугалась и опять высказала все, что думала о нем, сказала, что «он продался за миску похлебки!».
Тогда вмешался другой перебежчик, по имени Шериф, и сказал ему:
— Оставь ее в покое! Бери пример с французов, несмотря на ее возраст, даже они не решаются с ней разговаривать, ты же ее все время взвинчиваешь, а ведь она твоя землячка!
Тут третий, повернувшись ко мне, предложил:
— А ну, бери винтовку и стреляй сама, бери, тебе говорят!
Я знала, конечно, что он надо мной смеется, но все-таки ответила, не удержалась:
— Думаешь, я не умею стрелять? Хочешь, покажу?
Так мы спорили, а нас тем временем посадили в грузовики. Мы прибыли в казарму Шершелла. Меня бросили в какой-то чулан с выложенным плиткой полом. Я легла и заснула. Потом пришел охранник.
— Хочешь помыться? — спросил он.
Он отвел меня к водоему, дал мне мыло и полотенце. Я помылась и вернулась обратно в камеру. Потом за мной пришли и повели на допрос, который начался сразу же после полудня и продолжался несколько часов… На все их вопросы я отвечала одно и то же:
— Я не признаю вас! Я не признаю власти французов!
Они пытались заставить меня рассказать, где проходили партизанские части, и назвать имена их командиров. Но я неизменно отвечала:
— Я ничего не знаю!
Тогда меня перевели в другую комнату и стали спрашивать:
— Это правда, что Хамданова катиба,[59] — (ее так называли потому, что командовал ею Хамдан), — распалась?
Я знала об этом, только им, конечно, сказала совсем другое:
— Нет, неправда! Да вы же сами видели, что в тот день, когда у вас была стычка с нами и столько ваших раненых отвезли в госпиталь, это же был Хамдан! Его катиба спускается с джебеля Шенуа в Бу Хилаль!
Один офицер не выдержал и два раза ударил меня по лицу. Потом они принесли автомат.
— Выкладывай все, что знаешь, иначе мы расстреляем тебя!
— Стреляйте, — сказала я. — Я все равно не боюсь вас! Я даже не женщина, я — девочка, но за меня отомстят мужчины!.. Каждый из них убьет сотню ваших! Стреляйте!
Они принесли хлыст и стали бить меня. Подключили свои электрические аппараты и стали пытать меня.
— Я не признаю вас!
Страха я не испытывала: Аллах обратил, видно, этих французов в тени, потому что я видела только их тени! Я и правда предпочла бы в тот миг отправиться в мир теней!
Вдруг кто-то из них спросил меня:
— Ты-девушка?.. Нам говорили, что такой-то… ион назвал имя командира из Музаи, — хотел взять тебя в жены!
Я поняла, что они узнали об этой истории от бывшего партизана, который нас предал.
— Я не замужем! — ответила я.
В конце концов меня отвели обратно в камеру. Мне дали кровать, одеяло. Принесли тарелку с едой — там было даже мясо — и хлеб с ложкой. И вот, оставшись совсем одна, я вдруг заплакала, слезы текли ручьями, и я никак не могла остановиться! «За что Аллах покарал меня, — в отчаянии думала я, — зачем отдал меня на поругание французам?»
Дверь приоткрылась, и появился охранник, из перебежчиков.
— Не плачь, не плачь! — сказал он мне. — Ты не первая попалась! Сначала, когда тебя допрашивают, это тяжело, очень тяжело, но потом, вот увидишь, они тебя отпустят!
Я не хотела говорить с ним. И он снова закрыл дверь. Я взяла тарелку, попробовала мясо, но откусила два-три кусочка, не больше, потому что опасалась отравиться, хотя была страшно голодна. А к остальному не притронулась. Утром мне принесли кофе. Я попросилась сначала помыться. Меня вывели во двор, к водоему. Мыться пришлось на глазах у всех: я ополоснула лицо, руки до самых локтей и ноги до колен, как во время омовений. Потом распустила волосы, теперь уже не такие длинные, расчесала их и уложила. А они стояли и смотрели на меня!
— Ты кончила?
— Кончила.
В камере я выпила глоток кофе, не больше! Голод мучил меня, но я хотела показать им, доказать этим французам, что я сыта!
— Ну что, кончила? — спросил кто-то.
— Кончила, хвала Аллаху!
Меня посадили в машину. Тут подошел пузатый офицер, тот самый, который накануне ударил меня по лицу. Он спросил по-арабски:
— Знаешь, куда тебя везут?
— Откуда мне знать?
— А знаешь, где Гурая?
— Нет, не знаю!
— Вы, арабы, только и ладите одно: «Не знаю!»
— Когда идешь по лесу, разве обязательно знать, как этот лес называется?
Тут вмешался другой француз, тоже офицер:
— Она такая молоденькая. Вполне понятно, что она может не знать!
Он сел в машину вместе с шофером и одним из перебежчиков. За нами ехал джип. Когда мы проезжали через какую-нибудь деревню, офицер, думая, что я и правда не знаю этих мест, называл мне эти деревни по-арабски. В Гурае нас вышел встречать Берарди, начальник здешнего САС.[60] Офицер шепнул мне:
— Это Берарди!
После Гураи мы направились к месту, известному под названием «священный лес». Я знала, что там находится самая большая в районе тюрьма. Нас встретил один офицер, лейтенант по имени Кост. Взглянув на меня, он молча покачал головой.
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей- арабов традиционно считалась «закрытой».
В предлагаемый советскому читателю сборник включены романы «Жажда», «Нетерпеливые», «Любовь и фантазия», принадлежащие перу крупнейшего алжирского прозаика Ассии Джебар, одной из первых женщин-писательниц Северной Африки, автора прозаических, драматургических и публицистических произведений.Романы Ассии Джебар объединены одной темой — положение женщины в мусульманском обществе, — которая для большинства писателей — арабов традиционно считалась «закрытой».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.