Любовь и другие виды спорта - [14]

Пораскинув мозгами, я понял, что свалял дурака, когда бесцеремонно, не попрощавшись, свалил со дня рождения Джени. Неудобно вышло. Как-никак, мы с Сарой болтали, даже какая-то искорка между нами проскочила, а я вдруг взял и сбежал. Исчез, не сказав ни слова. Наверняка ее мой демарш обидел. Или хотя бы озадачил. Меня бы такое поведение точно озадачило. Да что там озадачило — покоробило бы! Но черт возьми, не мог я слушать всю эту ахинею про сексуального душку Билли Клинтона. Да и вообще, случались и более странные вещи, — например, когда Кристи Бринкли слиняла от Билли Джоэла[8]. Ладно, надо подойти самому и поздороваться. Может, даже извиниться за то свое исчезновение, наврать про срочные дела, свалившиеся как снег на голову. Словом, продемонстрировать хорошее воспитание.

Неторопливо обогнув толпу, я вплотную подкрался к Саре с фланга. Она увлеченно внимала какому-то идиоту с толстой шеей — явно спортсмен, переквалифицировавшийся в банкиры. Искусственный загар, подтянутая фигура, элегантный смокинг… Толстая Шея распинался, как один из клиентов недавно прикупил подержанную яхту, а десятилетняя дочка клиента отрыла в одной из кают несколько пакетиков с кокаином. Сара из кожи вон лезла, изображая интерес, но получалось у нее крайне неубедительно.

— Какой ужас, — заметила она безучастно, дослушав рассказ до конца.

Толстая Шея загоготал:

— Я ему так и выдал: «Вот что бывает, когда экономишь и вместо новья покупаешь всякую рухлядь!»

Хотя Сару явно утомило его общество, я не желал навязываться, торчал себе с краю и терпеливо слушал этот бред.

— А вы чем занимаетесь? — просипел Толстая Шея, сверкнув отбеленными зубами.

— Я — юрист, — коротко ответила Сара.

— Правда? И в какой сфере?

— Боюсь, что в самой скучной — корпоративные тяжбы.

— Во как. А чем занимаетесь в свободное время?

Похотливый подтекст был очевиден. Этот парень просто на ходу подметки резал, но, как оказалось, не на ту напал.

— Свободного времени у меня просто нет. — Сара выдавила улыбку. — Сплошная работа.

Заметьте, ни слова ни про фотографию, ни про гитару. Сам того не желая, я обрадовался. Слегка сместился влево, чтобы Сара посмотрела на меня. Но она не посмотрела, хотя не заметить меня просто не могла. С каждой минутой мое положение становилось все более идиотским. Как полный придурок я мозолил ей глаза, а она в упор меня не видела. С этим пора было кончать, и я уже собирался отчалить, как Сара вдруг уставилась на меня и радостно вскрикнула:

— Джек!

И такая искренняя радость была в ее голосе, что я на мгновение даже поверил, будто мое появление стало для нее приятным и крайне неожиданным сюрпризом. Зато ее толстошеий собеседник полоснул по мне злобным взглядом, словно я только что увел его бумажник.

— Как поживаешь?

По идее, я должен был чувствовать обиду, но почему-то ничего такого не чувствовал.

— Надо же, все-таки решился.

— Что, прости?

— Сам знаешь что.

Сара взглянула мне прямо в глаза, чуть приподняв брови. Скрыть растерянность я не смог, и Сара, довольно хмыкнув, обратилась к Толстой Шее:

— Было приятно познакомиться.

— Может, как-нибудь встретимся, — удрученно пробормотал тот.

Но Сара уже отплыла от него на приличное расстояние. Я послушно следовал за ней. Мы миновали несколько «кружков по интересам» и добрались до бара. Сара заказала шампанское и повернулась ко мне:

— И почему же ты передумал?

— Насчет чего?

— Почему подошел ко мне?

Я изобразил недоумение:

— Что значит — почему?

— Откровенно говоря, мне казалось, ты так и исчезнешь, не сказав ни слова.

Я прикинулся, будто только что сообразил:

— Ты сердишься, что я тогда ушел по-английски.

— Сержусь? — удивленно переспросила она. — Не обольщайся. Хотя, надо признать, слинял ты ловко. Я даже решила, что, может, чем тебя обидела.

— Брось. Я тогда ушел так быстро, потому что обещал еще в одно место заскочить. К Джени я заглянул совсем ненадолго, собирался поздравить ее и сразу уйти. Хотел с тобой попрощаться, но ты с кем-то разговаривала, вот я и не стал мешать.

Тут я заметил, что Сара явно прокручивает в уме события того вечера, и попробовал сменить тему:

— Как тебе эта тусовка?

— Ужасно. — Она скривилась. — Шампанское сносное, и на том спасибо. Но на эти приемы, как правило, сбегаются главные зануды в городе.

— Это ты о них? — Я оглядел зал. — О нашей надежде и опоре, о высшем свете Нью-Йорка? О тех, кто спонсирует «Метрополитен» и знает толк в искусстве?

Сара расхохоталась.

— Побойся бога, Джек. Кто приходит сюда ради искусства? Да все эти люди заявились с одной целью — завести полезные знакомства или снять кого-нибудь. Только ради этого они и записались в меценаты.

Я покраснел.

— А избранные они только потому, — продолжала Сара, — что у них есть немного лишних денег. Только при чем тут искусство?

— А ты цинична.

— Цинична? Ты так считаешь? В нашем распоряжении целый музей, гуляй по залам, наслаждайся шедеврами сколько душе угодно. И сколько человек воспользовались этой возможностью?

Я огляделся. А ведь Сара права: в Большом холле не протолкнуться, здесь шумно и весело, а в музейных залах царит гробовая тишина. Разве что пара любопытствующих ошивается у входа в первый картинный зал.