Любовь и другие мысленные эксперименты - [52]
Поезд остановился на следующей пригородной станции, и в кабинку вошел человек со шлемофоном на голове. Такая гарнитура подключалась к коре головного мозга и управляла телом пользователя, словно машиной, в то время как сознанием тот находился в виртуальной реальности. Рейчел передернула плечами. С помощью этой штуки можно было участвовать в разговоре, не опасаясь, что вас подслушают. По большей части люди пользовались этими устройствами для работы. Компании, стремясь максимально эффективно использовать каждую минуту рабочего дня, отправляли своих сотрудников с поручениями пешком, а не в е-карах, чтобы те поддерживали активность. Рейчел эти бедняги напоминали несчастных тараканов со вживленными микропроцессорами, которых она в детстве видела по телевизору. От одного взгляда на подобные шлемы у нее начинался приступ клаустрофобии. Почесав висок, чтобы убедиться, что у нее самой импланта нет, она снова обернулась к окну.
Артур ни за что бы на такое не пошел. Он даже операционную систему имплантировать себе в мозг не позволил, хотя «Космические решения» и заставили его пройти тесты, подтвердившие, что он сможет не менее эффективно работать и без нее. Разумеется, без импланта он показал наилучшие результаты, и компания даже в какой-то степени пересмотрела свою политику в отношении внешних операционных систем.
— Оптимальные результаты достигаются, когда за дело в ответе человек, — заверял Артур, когда Рейчел выражала беспокойство, что его могут уволить. — Ну не любой, конечно, — добавлял он, кивая на мать.
Но Рейчел не было смешно. Сделаться вот таким автоматизированным полуандроидом, как человек с имплантом, казалось ей адом. Порой ей снились кошмары, что ее загружают на жесткий диск.
— Закачивают, мам. Но до этого еще очень далеко. Ты только представь, сколько возможностей открылось бы, если бы такая технология существовала. Можно было бы сохранить все: твою память, твою личность, твои мысли и чувства. Ведь это же вечная жизнь, не зависящая от состояния планеты. Чистое бытие. Как знать, может, это уже давным-давно произошло.
Все это было сродни религии, только без ее плюсов. Рейчел не видела особой разницы между ученым, полагающим, что человеческий разум — лишь создание искусственного интеллекта, и учителем, наставлявшим детей в воскресной школе, куда родители отправляли ее, чтобы проторчать лишний час в баре. И если на дне бокала и можно было найти какое-то подобие отпущения грехов, компьютер уж точно не мог ни благословить тебя, ни простить. Ни полюбить. Она знала, что на самом деле Артур с ней согласен. А спорит просто из принципа, заставляя ее находить все новые и новые аргументы в пользу существования в виде кусков мяса.
— Ты хранитель пламени, мам. Вечная хиппи. Поступи ты на работу в компанию, там и оглянуться бы не успели, как уже плели бы цифровые фенечки.
Двери кабинки уже во второй раз захлопнулись на ее остановке, а она так и не тронулась с места, дождалась, пока Гиперлуп зайдет на третий виток. Подумаешь, проедет еще один круг.
С Артуром что-то случилось. Ну ясно, случилось, она сразу это поняла, но чем ближе она подъезжала к больнице, тем менее абстрактным становилось это «что-то». Вскоре ей предстояло узнать все о состоянии сына и о событиях, предшествовавших ее вызову на базу. Впервые с момента разговора с младшим офицером она позволила себе задуматься о том, почему Артур мог вернуться раньше, какие его возвращение будет иметь последствия и чем могла быть вызвана эта его «дезориентация».
Он должен был улететь на Деймос, меньший спутник Марса, на два года. Когда Артур впервые рассказал ей об экспедиции, она прочла об этой каменной глыбе все, что нашла. И о его брате-близнеце Фобосе тоже. Страх и Ужас. Артура отчего-то забавляло то, что она придает их названиям такое значение.
— Их придумал какой-то старый профессор, — объяснял он, — много сотен лет назад они, наверное, казались людям жутко страшными.
Рейчел же думалось, что, может, люди не рвались бы так в космос, если бы первые высадки космонавты совершали на Ужас, Смерть или что-то еще с менее поэтичным названием. Когда экспедицию Артура утвердили, она поняла, что не в силах обсуждать, как ее сын полетит на Жуть, и решила, что будет лучше думать о точке его приземления, кратере Вольтера. Такое место назначения ей нравилось куда больше. В свое время она целый семестр изучала в Кэмденском колледже эпоху Просвещения — чтобы задобрить родителей после того, как бросила школу.
— Можно быть либо дурнушкой, либо глупышкой, но не той и другой одновременно.
Рейчел и так прекрасно помнила этот семейный девиз, матери не было нужды постоянно его повторять. Может, из-за него она никогда и не прекращала учиться. Годы-то сказывались на внешности не лучшим образом.
Кабинка в третий раз остановилась на ее станции. Рейчел вскинула голову и увидела простиравшуюся за ней территорию базы. Она вышла на платформу и с минуту постояла, подставляя лицо прохладному весеннему ветерку.
С тех пор как Артур решил податься в космонавты, она многое узнала о том, как сказываются на здоровье длительные перелеты и отсутствие гравитации. Но отклонений в психике у ее сына после экспедиций никогда не наблюдалось. «Дезориентирован…» Что бы это могло значить? Рейчел умела считывать подтекст врачебных речей, в свои двадцать она некоторое время жила с доктором и отлично знала, как ловко медики умеют общаться со взволнованными родственниками. Артур был нездоров. Сотрясение мозга, лихорадка, а может, помутнение рассудка после четырехсот дней, проведенных наедине с операционной системой и запоздалыми видеосообщениями от компании. Неужели пострадал разум ее сына — такой совершенный, практичный, творческий и любящий?
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.