Любовь и долг - [3]

— Вы просто не хотите понять, мадемуазель…

Не желая больше слушать его жалобы, Дезирэ отвернулась от него и направилась к коляске. Осмотрев ее, она поняла, что для дальнейшего путешествия экипаж непригоден.

— Лошади не пострадали, мадемуазель, — доложил Пьер.

— Вот и хорошо. Ты можешь соорудить что-нибудь вроде поводьев?

— Но ведь это не верховые лошади, — пожал плечами Пьер. — Вам на них не удержаться.

У кучера был такой несчастный вид, что она решила не говорить ему, что ее строгий английский дедушка позаботился о том, чтобы сделать из нее искусную наездницу.

— Я обещаю, что не позволю месье Ламонту обвинить тебя в случившемся.

— Меня не это беспокоит, мадемуазель Фон-тэн, а слухи о партизанах.

— Неужели ты веришь всей этой чепухе?

— Это вовсе не чепуха. Мы живем ближе к границе с Испанией, чем вы, северяне. Если бы мне платили по одному су[1] за каждую историю, которую я слышал о партизанах, я был бы богатым человеком. Всем известно, что они пытают любого француза, который попадает им в лапы.

Дезирэ не поверила ни единому слову.

— Мой брат близок к королю Жозефу и знает, как обстоят дела. Будь все так плохо, он никогда бы не согласился встретиться со мной в Мадриде.

Пьер, хотя и кивал, явно оставался при своем мнении, и Дезирэ решительно проговорила:

— Сам император сказал, что проблемы, с которыми мы столкнулись здесь в прошлом году, устранены. Испанская армия разгромлена.

— А народ Испании знает об этом, мадемуазель? — нахмурился Пьер. — Какой толк от того, что император сделал своего брата королем, если большинство испанцев нас ненавидят? Помяните мое слово, добром это не кончится.

Дезирэ на минуту задумалась. Пьер был молод, но глупым его не назовешь. Может, и вправду горячее желание повидать Этьена мешает ей трезво оценить то, что происходит?

Пока они ехали по Франции, она вообще ни разу не слышала о партизанах. Наполеон провозгласил свою власть над Испанией и уверял, что большая часть испанцев его поддерживает.

Ситуация в стране была сложной. Престарелый король Карлос не пользовался поддержкой своих подданных, а королева Мария-Луиза слыла бессовестной распутницей. Но поспешное возведение на испанский престол брата Наполеона — Жозефа — больно ударило по национальной гордости испанцев.

Все же французы контролировали ситуацию. Они выгнали англичан из Испании, а в ближайшее время завоюют и Португалию — маршал Султ уже занял город Опорто, — и тогда весь полуостров окажется в руках французов.

Если рассуждать логически, думала Дезирэ, страхи Пьера необоснованны. К тому же они проехали большую часть пути, и было бы глупо возвращаться.

— Я уверена, что слухи о зверствах партизан сильно преувеличены, — отмахнулась Дезирэ.

Месье Боше отреагировал с нескрываемым сарказмом:

— Все это замечательно, дорогая, но каким образом вы собираетесь добраться до Витории?

Уязвленная его тоном, Дезирэ сверкнула глазами.

— Дождемся, когда появится какая-нибудь карета. Это же королевская дорога на Мадрид, я уверена, что нас подвезут.

— Ха! Мы можем прождать несколько часов!

— Тогда пойдем пешком. До Витории осталось не больше лиги.[2] Если поторопимся, то будем в Витории через час-полтора.

— Пешком? — изумился Боше.

— Вы можете предложить что-нибудь другое?

— Да! Отказаться от этого безумного предприятия!

Синие глаза Дезирэ вспыхнули презрением.

— Всего пару недель назад вы довольно быстро согласились сопровождать меня, месье!

— Когда мы были в Орлеане, ситуация казалась иной. — Боше надул губы, словно обиженный ребенок. — Но сейчас у меня была возможность собрать кое-какую информацию и трезво оценить факты. Я отказываюсь продолжать путешествие без надлежащего вооруженного эскорта, мадемуазель.

— Вам заплатили за то, чтобы вы сопровождали меня до Бургоса, месье Боше, где меня встретит мой брат. — Дезирэ уже начала терять терпение. — Откуда я возьму вооруженную охрану, месье? Давайте не будем терять время и продолжим наше путешествие.

— Мы должны повернуть обратно, — упрямился Боше. — Вы можете написать брату, чтобы он встретил вас на границе.

Дезирэ закусила губу, опасаясь, что может нагрубить.

— Не говорите глупостей! — вспыхнула она. — Мой брат занятой человек. А я не просто хочу провести в Испании несколько дней, а намерена попросить брата разрешить мне остаться.

— Боже мой! Да вас зарежут в собственной постели!

— Что за чепуха!

— Если вы не хотите прислушаться к тому, что я говорю, — высокомерно заявил Боше, — я отказываюсь служить вам и уезжаю.

— Вы не желаете выполнять взятые на себя обязательства? — Дезирэ была поражена.

— Вы заплатили вперед только половину моего гонорара, — напомнил Боше. — Мы уже отъехали достаточно далеко от Орлеана, так что, полагаю, я выполнил свой долг.

— Вы мошенник!

— Вы меня оскорбили, мадемуазель. — У Боше задрожал подбородок. — Но лучше уж я буду мошенником, чем мертвецом.

Дезирэ стало не по себе: она остается одна в чужой стране — не очень-то веселая перспектива. Но она взяла себя в руки и сказала с ледяной холодностью:

— Как пожелаете, месье. Не сомневаюсь, что обойдусь без компании ленивого пьяницы. — Отвернувшись от Боше, она попросила Пьера достать из коляски ее чемоданы.