Любовь и деньги - [20]

– Я просто делаю дело, за которое мне платят, – ответил Слэш, приводя Младшего в ярость своей наглостью. Слэш уже не раз говорил, нисколько при этом не понижая голоса, что ему затруднительно уважать сорокапятилетнего мужчину, который все еще называется Младшим.

Слэш отказался извиниться и продолжал поступать, как считал нужным, ведя игру на повышение. В конце года индекс Доу достиг отметки 700 – самой высокой за все время существования биржи. Слэш все более убеждался, что нарушение правил даже на Уолл-стрите окупается неплохо. И еще он начал понимать, как молодой человек, явившийся ниоткуда, может осуществить свои мечты. Он открыл секрет, как стать богачом.

А главное, он начинал отдавать себе отчет в том, что нужно и возможно делать новые деньги и что старые правила для этого больше не подходят.

В середине декабря, в то самое время, когда распределяются и обговариваются наградные, надбавки к жалованью и повышения по службе, Младший Ланком сообщил своему партнеру Расселу, И сообщил уже не в первый раз, что тот сделал большую ошибку, приняв на работу Слэша.

– Он нам не подходит, – сказал Младший. Младшему все не нравилось в Слэше: его простецкий говор, манеры за столом, темные очки, которые он иногда носил в офисе, его настырность, непредсказуемость и непочтительность. Ему не нравилось, как подстрижены его виски и какой ширины его галстуки. Младший звал Слэша игроком и охотником за быстрыми и жирными, но явно рискованными прибылями. Более того, он все еще не мог простить Слэшу, что тот думал лишь о деньгах, когда в Паркленде умирал молодой президент.

– Он не нашей породы, – сказал Младший Ланком.

– А какая у нас порода? – саркастически спросил Рассел.

Так же как их отцы, сыновья, достигшие сорока пяти лет, были тоже партнерами. Разница состояла в том, что Лютер и Хэм Ланком Старший сами выбрали друг друга. А Рассел и Младший друг друга унаследовали, и у каждого было ощущение, что он заключил довольно сомнительную сделку. С самого начала их партнерство было отягощено взаимной настороженностью и подозрительностью.

Младшему Ланкому очень надоело, что его считали бегуном на короткую дистанцию, который мог гордиться только общественным положением, преимуществом образования в самом престижном университете и принадлежностью к элитарным клубам, тем более что на протяжении многих лет самыми своими богатыми и влиятельными клиентами фирма была обязана именно связям Ланкомов. С другой стороны, Расселу Далену всю жизнь тыкали в нос благородным происхождением Ланкомов, и он тоже был этим сыт по горло, тем более что, также на протяжении многих лет, именно даленовские мозги и даленовское чутье помогали фирме делать деньги, которыми поддерживалось, в частности, и социальное положение Ланкомов.

– Полагаю, мы занимаемся делом для того, чтобы делать деньги для наших клиентов, – сказал Рассел в защиту Слэша. – И никто не делает этого лучше, чем Слэш.

На это Младшему ответить было нечего. Он также не нашелся, что ответить Алисии Фултон, которая была в попечительском совете «Ассоциации в защиту детей из Челси», когда она поинтересовалась, почему пакет акций, принадлежавший Ассоциации и наблюдаемый сотрудниками инвестиционного комитета фирмы «Ланком и Дален», получил дивиденды в пять процентов от капитала, а ее личный скромный вклад, которым распоряжался Слэш, дал шестнадцать процентов прибыли.

– Ведь это же в четыре раза больше, – заметила Алисия.

– Но есть большая разница, когда имеешь дело с личным вкладом или общественным, – сказал Ланком, стараясь убедить ее в правомерности действий фирмы. Однако это объяснение ничего не объяснило. Алисия, воспитанная в убеждении, что мужчины всегда знают толк в делах и не стоит им задавать лишних вопросов, больше ни о чем не спросила. Однако Младший, хотя ему и удалось это скрыть от Алисии, был вне себя от ярости и напустился на Слэша.

– Инвестируя деньги наших клиентов, вы не следуете рекомендациям фирмы «Ланком и Дален», – сказал он ему, уличая Слэша в прегрешении.

Для Младшего этот список рекомендаций был все равно что десять заповедей, соединенных в одну. Эти правила нельзя было ни в коем случае нарушать, отклоняться от них и в них сомневаться.

– Рекомендации фирмы «Ланком и Дален» смехотворны, – ответил Слэш, даже не давая себе труда соврать и отвергнуть обвинение.

– Вам никто не разрешал пренебрегать рекомендациями аналитической группы, – продолжал холодно Младший. Он был высокого роста, и его русые волосы были тронуты благородной сединой. И только немного побелевшая кожа вокруг рта говорила о крайней степени разгневанности. Слэш, непривычный к такому ледяному, патрицианскому выражению негодования, не отдавал себе отчета в том, до какой степени он взбесил Младшего. Но если бы и отдавал – говорил он позднее, – он бы все равно не обратил внимания.

– Да, правильно, – отвечал Младшему Слэш, – мне никто такого разрешения не давал. Я сам его взял.

Слэш понимал, что дерзит. И не догадывался, какой дорогой ценой однажды ему придется заплатить за эту дерзость.

– Он бунтовщик, – предупреждал Младший сына. – Слэш Стайнер – не наш человек. Он играет не по нашим правилам. Это враг. И когда-нибудь втянет фирму в массу неприятностей.