Любовь и честь - [92]

– Да, это я, миледи. У меня для вас важные новости.

– Мама, – прервал ее Уилл, – Роэз распорядилась позвать тебя в зал. Там внизу происходит нечто страшное. Самира и ее друзья в большой опасности. Ты знаешь монаха по имени Эмброуз?

– Эмброуз здесь?!

– Миледи, – проговорила Самира, – мне велено сказать вам: «Меня послал Элан».

– Элан? – Уилл недоуменно взглянул на Самиру. – Может, кто-нибудь объяснит мне, ради всего святого, что здесь происходит?

– Или пришел конец моему заточению, – сказала Джоанна. Она пригладила волосы и отшвырнула гребень, – или же конец всем нам. И Эмброуз здесь, как и обещал Элан. Он не подвел меня, теперь я помогу ему. Пойдемте, Уилл, Самира. Не будем заставлять их ждать.

– Ты хочешь сказать, что готова спуститься в большой зал? – воскликнул Уилл.

– Дорогой мой сын, – Джоанна погладила его по щеке, затем положила руку ему на плечо: – Не отрицаю, там нас ждет опасность; но я тебе обещаю, что еще до конца этого дня ты получишь ответы на все свои вопросы. Так пошли?

Она не стала дожидаться его ответа. Дверь ее темницы была открыта нараспашку, и стражник почтительно отступил в сторону, чтобы она могла пройти. С высоко поднятой головой Джоанна вышла впереди молодых людей из опостылевшей темницы и спустилась вниз…

…в большой зал как раз в тот момент, когда Рэдалф громко провозглашал, что Элан виновен в убийстве Криспина. Рэдалф увидел дочь и внука, как только они вошли. При виде Джоанны брови его полезли вверх, но он не преградил ей дорогу: пусть услышат, как он разоблачает беглых преступников – Элана и Пирса.

– Однажды вы сбежали от моего возмездия, – объявил Рэдалф Элану. – Но второй раз вам это не удастся. Я повешу вас и вашего сообщника на стене замка.

– Дедушка! – Уилл, оставив Джоанну с Самирой, поспешил к Рэдалфу. – Я слышал последние слова твоего обвинения. Неужели это так? Неужели сэр Люкас и сэр Спирос убили моего отца?

– Лживые имена лживых людей, – гремел Рэдалф. – Из собственных уст святого отца я услышал признание, что они его родичи, и тогда я тоже узнал их. Да, Уилл, это Элан из Уортхэма и Пирс из Стоуксбро вернулись на место своего преступления.

– Дедушка. – Юношеское лицо Уилла побледнело, губы твердо сжались. Он протянул к Рэдалфу правую руку. – Дай мне свой меч. Это мое право… нет, более чем право, это мой долг казнить нелюдей, которые убили моего отца. Разреши мне это, дедушка. Не передавай их во власть Бэрду. Возмездие должен совершить я, сын славного рыцаря Криспина.

– Итак, ты воистину мой наследник. – Рэдалф сверкающим от гордости взглядом окинул Уилла. – За те несколько недель, которые прошли со времени твоего возвращения из замка, где ты воспитывался, я начал страшиться, что мой внук стал слишком мягким. Да, дорогой мальчик, ты требуешь права мести, которое поистине принадлежит только тебе. Смело действуй, Уилл! Пусть свершится наконец правосудие. Коли убийцу в брюхо, как когда-то он заколол твоего отца. Стража! Крепко держите подлых убийц. Настал час казни. – И, бросив торжествующий взгляд на Джоанну, Рэдалф вытащил свой меч и вложил его в правую руку Уилла.

Двое солдат схватили Элана, заломили ему руки за спину и держали так, что он не мог шевельнуться. Двое других точно так же крепко держали Пирса.

– Я считал вас друзьями. – Уилл приблизился к ним и поднял меч Рэдалфа. – С открытой душой я пригласил вас в свой дом и оказал гостеприимство. Вы сидели за моим столом и ели вкусные блюда, которыми я вас угощал. Лжецы! Убийцы! Воры! Вы украли у меня жизнь моего отца до того, как я родился на свет. – Он направил меч на Элана и приготовился колоть.

– Нет! – Вопль Джоанны взорвал тишину зала. Она кинулась к Элану, закрывая его своим телом. – Если хочешь убить его, убей сначала меня!

Солдаты были так ошеломлены внезапным поступком Джоанны, что почти отпустили своих жертв. Элан высвободил руки и, крепко обняв Джоанну, спрятал ее за своей мощной спиной.

В тот же самый момент Пирс так же освободился от потрясенных стражников, державших его, и, когда его правая рука вырвалась из цепких рук, Роэз вложила в нее меч.

– Никто не видел, как я его подняла, – шепнула она. – Пусти его в ход.

– Он мне понадобится. – Пирс двинулся туда, где посреди зала одиноко замерла Самира. Рэдалф тоже шагнул к ней, протягивая вперед руку, чтобы схватить ее за запястье. Самира, увидев, что он приближается, отпрянула в сторону, и в ту же минуту Пирс встал между ними.

– Только пальцем коснись моей дочери – и ты умрешь, – произнес он низким угрожающим голосом.

– Дочери? – воскликнули Уилл и Роэз.

– Это правда, – сказала Самира. Не обращая внимания на солдат, чьи вынутые из ножен мечи были направлены на нее и Пирса, она продолжала: – Я, дочь Пирса, барона Аскольского, этот титул мой отец заслужил своим мужеством в сраженьях. А теперь пришло время сказать всю правду. Дядя Эмброуз, убеди лорда Рэдалфа позволить тем, кто хочет раскрыть всю правду, сделать это.

– Только не я, – отвечал отец Эмброуз, приближаясь к ней. – Я не касался оружия с тех пор, как стал аббатом, но думаю, что эти воины скорее убедят Рэдалфа, чем служитель церкви.