Любовь грешников - [8]

Девушка покраснела. Боже, он обожал ее прекрасную, белую кожу.

— Хм, нет. Все было потрясающе.

— Ты представляла нас вместе, раньше?

Ее взгляд скользнул в сторону, и свежий румянец окрасил ее щеки, но она кивнула:

— Более чем несколько раз.

В этом у нее было преимущество перед ним, но Брэндон догадывался, что у него было больше опыта. И его разум был гораздо более дерзким. Тем не менее, ему было любопытно.

— Приведи мне несколько примеров.

Она пожала плечами:

— Я представляла, как в дождливое воскресенье мы могли бы свернуться калачиком и смотреть футбольный матч или фильм. Иногда, когда я готовлю в одиночестве, в голове возникает твой образ: представляю, будто ты рядом со мной, в этой самой кухне, с бокалом вина или нарезаешь овощи, или, может, отбиваешь мясо. А затем я думаю о том, что ты лежишь рядом со мной в кровати, и мы тихо засыпаем в объятиях друг друга.

В выражении лица девушки промелькнуло что-то тоскливое, и Брэндон опешил. Фантазии Эм были не только сексуальными. Они были бытовыми.

И почему мысль об уютном вечере с Эм не приводила его в панику? Ему почти тридцать. Возможно, у него был своего рода природный инстинкт, чтобы остепениться. Или, быть может, его устраивало то, что он чувствовал себя свободно с Эм? Потому что он испытывал к ней нечто большее, чем просто симпатия?

Пока он разбирался с нахлынувшими мыслями и эмоциями, девушка начала дразнить его, скользя пальцем от кадыка к груди, к животу, опускаясь к члену. Прежде чем она достигла конечной точки, он снова стал твердым. Желание разрасталось в нем, словно вспышка огня, разжигая его изнутри. Каждая клетка в его теле молила о том, чтобы он забрался на нее в сию же минуту, вновь оказался внутри и взял Эм еще раз.

Девушка испытывала его самоконтроль, когда прикасалась своей маленькой ручкой к его члену, погладив его так медленно, что он вздрогнул и застонал:

— Боже, ты пытаешься свести меня с ума?

Эм лукаво посмотрела на него из-под темных ресниц, ее карие глаза сверкали. Что-то в его груди сжалось.

— А у меня получается?

Черт, да. Но так как мужчина был не способен говорить, когда ее палец обвел головку члена, он лишь кивнул. Господи, как она смогла снова возбудить его так быстро?

— Иногда я лежу на кровати и прикасаюсь к себе, фантазируя о твоих руках, которые скользят по моей коже. Я касаюсь себя и представляю, как ты сжимаешь мои соски, потираешь клитор...

Брендон перевернулся на спину, его голова коснулась матраса. Лишь ее слова подняли его кровяное давление на пятьдесят единиц. Сейчас он мог представить, как сжимает розовые вершинки ее груди и играет с отзывчивым маленьким клитором. Мягкие, настойчивые поглаживания его члена были «худшим» видом поддразнивания.

— Ты ласкала себя, пока не кончала, малышка? — выдавил он. Представляя то, как она гладит себя, думая о нем, мужчина возбуждался еще сильнее.

— Да, — выдохнула она.

Он вскинул на нее взгляд. Она, черт побери, вся пылала — удовольствием, которое он уже дал ей, нуждаясь в большем. Он не мог вспомнить, когда Эмберлин была красивее. На самом деле, он не помнил, был ли в такой же близости с более красивой женщиной, чем Эм. И снова, Брэндон удивился тому, как он не рассмотрел ее в течение последних трех лет. Неужели он был чертовски слеп? При условии, что Кайла ушла из его мыслей, а Эм сбросила свой бесформенный серый костюм и сменила официальную прическу.

Сейчас она выглядела расслабленной и сексуальной. Но то, что заставляло его восхищаться ею, было значительнее. Она казалась ему такой милой, потому что делала его счастливым.

Он замер от осознания.

— И иногда, используя свой вибратор, я закрываю глаза и представляю, что это ты доставляешь мне удовольствие.

О, черт. Девушка пыталась его убить.

— Реальность оказалась такой, как ты и представляла?

Она покачала головой, игривая улыбка появилась на ее опухших от поцелуев губах:

— Лучше.

Мужчина приподнял бровь в немой просьбе рассказать детали. И она знала его слишком хорошо, чтобы не понять намек.

— Ты человек и ты реален. Я знаю, какой ты замечательный, самоотверженный и честный. И тот факт, что ты все-таки хотел меня, сделал все идеальным.

— Но? — напомнил он. — Я услышал одно «но».

— Ну, эмм... ты большой.

Он трахал ее, как пещерный человек, приперев к стене. Брэндон поморщился, взял ее за руку и погладил запястье. Они должны были поговорить об этом до того, как она сменит тему.

— Я сделал тебе больно?

Потому что если сделал, то собирался сам себе надрать задницу.

Эм замялась, увиливая от ответа.

— Немного. У меня какое-то время никого не было, но я в порядке.

— Как долго это было? — Брэндон кое-что заподозрил, и если он был прав, то он определенно надерет себе задницу.

— Я точно не знаю, хм...

Бред. Эм все знала. Она не хотела говорить ему по каким-то причинам, и он собирался добраться до сути.

— Больше шести месяцев?

— Да.

— Больше года?

Она снова помедлила, затем выдохнула:

— Да.

Он сел и обнял девушку за талию, привлекая к себе.

— Насколько больше года? Примерно.

Ее темные ресницы взметнулись, открывая тревогу в карих глазах. Затем она опустила взгляд, ее чернильные ресницы легли на скулы молочной белизны. Боже, она была такой красивой и миниатюрной. Он не дал ей времени подготовиться к его размеру, перед тем, как ворваться в ее тело.