Любовь будет вечной... - [52]

- Очень приятно, Саша. Извините, что замешкалась. Прием гостей, такое ответственное дело! – с невозмутимым видом, словно она только, что выполняла работу горничной и грузчика, а за одно и повара, проговорила Женя. Мама сделала страшные глаза, Сергей - незаметно ухмыльнулся, а отец -  захохотал во весь голос.

- Труженица наша! – весело сказал он, и приобнял дочь. – А это Ирина, познакомься.

- Ирсен! – поправила его девушка и улыбнулась. Женя кивнула ей головой.

- Очень приятно, Ирсен. Вы из Исландии? Или из Норвегии? Какое-то скандинавское имя…

- Скорее, клубная кличка! – жестко выпалил Саша и невесело засмеялся. – А родом она из Бирюлево, но это не мешает ей быть Ирсен.

- Прошу вас, проходите. Я покажу вам наш дом и вашу комнату, - стараясь сгладить неловкость, заворковала Людмила Сергеевна, жестом приглашая гостей пройти в дом. Саша, Ирсен и Сергей, на правах принимающей стороны, последовали за ней.

- Правда, она чем-то похожа на Викторию? – невозмутимо сказал отец.

- Что? – не сразу поняла его Женя. – Ты хочешь сказать, на Вику Марголину, нашу соседку, племянницу Софии Александровны? На нашу Викторию?

- Да. А, что здесь другие есть? Есть какое-то отдаленное сходство, правда ведь? – настаивал он.

- Кстати, да. Ну, только очень-очень отдаленное, папа. Ирсен, мне тоже сначала показалась знакомой, но с первого взгляда и издалека. Может быть рост, фигура и волосы. Но, в остальном, сходства с оригиналом я не нахожу. Значит, вот так он решил проблему замещения. Что же, ему можно только посочувствовать!

- О чем ты, Женя? – удивился отец. - Сравниваешь? Бывшую жену и очередную  любовницу?

- Ага. И должна сказать, что почему-то мне вдруг стало его безумно жалко. Он вызвал бы во мне больше уважения и сочувствия, если бы гордо приехал один, и вел себя достойно. Унижать девушку, только за то, что она не Вика, это омерзительно и не по-мужски, папа. А это отдаленное сходство между ними, навевает что-то из садо-мазо. Он приехал увидеться с ней, папа. Летел сюда, как заполошный, из Москвы, а Виктории-то и нет. Уехала она в город, с тетушкой. Скажи ему, как-нибудь при случае. Нет ее! Опять она от него сбежала.  Бедняга! Короче, я увидела, все что хотела, и он мне больше не интересен. Ты рассердишься на меня, если я не буду с ним больше пересекаться, ну, кроме совместных трапез, конечно?

- Нет, не рассержусь. Есть еще мама, Сергей и я, конечно. Ты свободна от показных выказываний радушия и гостеприимства, но… Намеренно его не задевай и не обижай, он нам нужен. Пусть развлечется, отдохнет, но у меня к нему есть дело, причем выгодное, и я найду момент к нему подобраться. Договорились?

- Да, папа. А что делать с Ирсен этой? Она тоже требует, какого-то участия с моей стороны или нет?

- Она тебе интересна, как собеседница, как новый человек, как девушка, в конце концов?

- Абсолютно не интересна. Ты же знаешь, я не переношу таких … клубных девушек.

- Ну, тогда, веди себя, как хорошо воспитанная девочка из приличной семьи. Только, чтобы не у кого, среди здесь присутствующих, не было на тебя ни обиды, ни злости. Ага? В общем, не хочешь помогать, тогда не мешай, Женя. Все, свободна!

- Я тебя услышала, я поняла. Спасибо, папа. А шашлыки когда?

- Имей терпение. Пойдем, поможешь мне с ними…

Глава 20.

«Да что же мы от счастья-то своего бегаем, Алешенька! Вот же оно: направо пойдешь – женатому быть!» - вертелся у нее в голове пискляво-пронзительный голосок Любавы, невесты Алеши Поповича. Полчаса назад они с тетушкой смотрели эту сказку по кабельному телевидению, и с того момента Виктория мучилась мечтой Любавы, причем ее же интонациями. Хотя Вику всегда больше воодушевляла другая сцена, где бабуля добрым голосом расписывала все прелести замужней жизни за другим, не любимым, не желанным: вот и будешь всю жизнь от него лицо воротить и по ночам в подушку плакать, что с того? Действительно! Что с того? Только на секунду представив себе это, захочется заплакать и произнести: - Ой, не могу я без него, не могу! Люблю я его, ирода! Ой, люблю!

Разлука и расставание всегда служат главным индикатором в яркости проявленных чувств. И стоит только мысленно спросить свою душу и сердце, к кому же они хотят вернуться, как тут же, словно лакмусовая бумажка, окрашиваясь в правильный цвет, встает перед глазами тот, кто действительно дорог и необходим, как воздух. Виктория не могла себе представить, что когда-нибудь ее будет тянуть к кому-то обратно с такой силой, как сейчас. Ей хотелось бросить все сию же секунду и уехать. Она все решила. У нее было достаточно времени, чтобы невероятное стало очевидным, таким очевидным, что яснее и быть не может. Как же медленно тянулось время… Был вечер воскресенья, длинный, тягостный и вязкий. Она не могла больше ждать. У нее закончилось терпение, и та правда, что открылась ей, рвалась наружу и требовала, требовала свободы. Вика скучала. Тоска, поселившаяся в сердце, не давала ей покоя. Это не каприз, не прихоть, нет – это как откровение, как озарение! Внезапно для себя самой, как-то вдруг, она поняла, что только с этим человеком готова прожить всю свою жизнь, во всех ее проявлениях и быть при этом счастлива. Что есть любовь? Любовь - это высшая струна Души, высшая вибрация, которая наполняет все пространство, все мироздание, все, что живет и развивается. Она поет о счастье, о великом блаженстве, о радости и о вечной жизни. Виктория  любила! Любила женщину…  Она никогда не была лесбиянкой и даже бисексуалкой не могла себя назвать. Ее всегда привлекали только мужчины, и она нравилась им, свободно общалась с ними, но сейчас она вдруг поняла, что любит женщину. Она любит не женщин вообще, а вот только эту одну  - единственную, и сексуально ее влечет не к женщине, как таковой, а именно к конкретной, своей любимой -  к Женьке. Внутреннего табу на такие отношения у нее нет, их эмоциональная привязанность уже давно существует, и все больше и больше набирает силу, так что сексуальные отношения оказываются всего лишь маленьким дополнением к тому большому чувству, которое между ними сложилось уже очень давно. Бог знает, в какой жизни. Виктория не искала себе оправдания, она была с собой честна и откровенна. Она вот такая… Она не первая и не последняя, кто, считая себя абсолютно нормальной и адекватной женщиной, предпочла любить, все же, представительницу своего пола.  Все это уже было и было всегда. Можно и так сказать. Несколько столетий для короткой человеческой жизни - это почти что вечность. В средние века существовало религиозно-философское учение, считавшее однополую любовь наиболее приемлемой формой сексуальных отношений, потому что с точки зрения ее основоположников, грехом является, как раз деторождение. Эта религия, основателем которой был житель Ктезифона по имени Сураик, прозванный Мани, появилась в Персии, в III веке. Термин «лесбиянство» произошел от названия греческого острова Лесбос в Эгейском море, где родилась и жила древнегреческая поэтесса Сапфо, чьи стихи позже нередко воспринимали, как воспевание однополой любви между женщинами.  Лесбиянство было широко распространено на Востоке и юге Азии, еще со времени Ассирии, Вавилона и Древней Индии. Также оно существовало и в Древнем Египте. Уже оттуда оно распространилось в Древнюю Грецию и Рим, а затем уже в Западную Европу и Америку. Золотым веком однополой любви считается Древняя Греция. Все боги греческого Олимпа, за исключением бога войны Ареса и бога подземного царства Аида, любили юношей. А любвеобильный Геракл увлекался и женщинами, и юношами. Великие философы древности – Сократ и Платон, также являлись гомосексуалистами, причем Платон видел в однополой любви, прежде всего обмен духовными ценностями. Вот, как сам Платон объясняет происхождение однополой любви: «Первоначально на земле, кроме мужчин и женщин, жили двуполые существа - андрогины, но затем боги разрезали всех людей пополам, так что каждый теперь обречен искать свою прежнюю половинку, ибо «любовью называется жажда целостности и стремление к ней». При этом мужчины, представляющие собой половинку прежнего андрогина, охочи до женщин, а женщины андрогинного происхождения -  падки до мужчин. Женщины, представляющие собой половинку прежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их привлекают другие женщины». Интересно заметить, что красота обнаженного мужского и женского тела широко представлена в древнегреческой скульптуре, в то время как в римской скульптуре, вся нагота прикрыта. И, если в Афинах однополый секс был привилегией свободных людей, то в Риме его законными объектами были только рабы и проститутки. Однополую любовь недаром называют «греческой любовью». Отношение общества к женским однополым сексуальным отношениям в разных странах Европы было различным. Если в Австрии женская однополая любовь считалась тяжёлым уголовным преступлением, то во Франции в 1881 году дамы официально получали право на посещение специальных домов терпимости для трибадии – лесбийской любви. Это было всегда! История беспощадна своей правдой и прямотой. На протяжении тысячелетий люди любили, страдали и искали счастья. Однополая любовь, во всех ее проявлениях, всегда присутствовала в жизни общества. Нет никакого "гена", "тяжелого детства", "гормона", "первого опыта", либо другого однозначного фактора, который показал бы – эти девочки станут натуралками, эта будет стопроцентной лесбиянкой, а вот эта в тридцать лет влюбится в подругу и бросит ради нее мужа. Великая Октябрьская революция жестко прервала процесс развития нетрадиционной сексуальной культуры в России. Хотя до этого момента, она имела место быть даже в патриархальной и такой святой Руси. Даже те, кто были приближены к Богу, и гордились своей непогрешимостью, не считали большим грехом прикоснуться к запретному плоду, который сами же осуждали. Большевики дико ненавидели всякую сексуальность, которая не поддавалась государственному контролю и не имела репродуктивного значения. Демографический вопрос и однополая любовь совершенно не могут сосуществовать вместе.   В современном мире, путь женщины к осознанию себя лесбиянкой может происходить по самым разным и непредсказуемым траекториям. Поэтому, Викторию нисколько не смущал выбор своего пути, пусть и несколько отличный от общепринятого в обществе, но для нее он был очевиден. Она внутренне была готова к непониманию, отторжению и удивлению ее семьи, друзей, знакомых, но это ее жизнь, и только ей решать, как ее прожить и с кем. У нее хватит внутренней силы, ума, тонкости, изворотливости, осторожности и лукавства, чтобы никто и никогда не посмел унизить ее, распять ее душу и чувства. Она прекрасно осознавала, что им придется жить, как вампирам, маскируясь в реальной жизни, и соблюдать свои законы камуфляжа и наводить «тень на плетень». Что же? Где-то не любят негров, арабов, евреев… Геи и лесбиянки тоже относятся к этой категории. Может быть, когда-нибудь они выйдут из тени, наплевав на непонимание и осуждение, может быть. Виктория  взяла мобильный телефон и позвонила. Она долго слушала тревожные гудки и умирала от страха: «Почему она не отвечает? Господи! Что случилось? Возьми трубку, Женя!». Она не отвечала. Вика нервно нажала на кнопку. «Что не так? Что произошло? Ладно. Позвоню позднее. В конце концов, могут быть разные моменты жизни». Она села на диван, подобрав по дороге стопку каких-то старых журналов, и начала их быстро перелистывать. Успокоившись и увлекшись процессом, и уже зачитавшись какой-то статьей из области познавательной психологии, Виктория буквально подскочила на месте, когда зазвонил телефон. Она выдохнула и взяла трубку. Звонила Женька.