Любовь без границ - [26]

У Кристины вырвался вздох, отчасти сочувственный, отчасти сердитый. Она тоже была не замужем и без прикрас называла себя матерью-одиночкой, а своего теперешнего приятеля сожителем. Джеймса она знала и одобряла как подходящего спутника жизни, как человека, на которого можно положиться. В ее глазах это было главным достоинством мужчины.

— Знаешь что? Если это каприз…

— Нет, — устало отмахнулась Кейт, — это не каприз. Это серьезно. Я не эгоистка, Кристина. Если б была, осталась бы.

— Ты отвыкла быть одна.

— А я и не буду. У меня останется Джосс.

— И надолго это, как по-твоему?

— Понятия не имею. Знаю только, что другого пути нет.

— Звучит красиво, но этого мало. Я могу предложить тебе полный рабочий день только при условии, что это надолго. Иначе как ты себе это представляешь? Допустим, завтра я дам Сьюзи расчет, а послезавтра ты позвонишь и скажешь: «Ах, пардон, работа уже не требуется — мы с Джеймсом все обсудили и снова воркуем, как два голубка!» Не то чтобы я была против твоей кандидатуры (если честно, ты во всех отношениях лучше, чем Сьюзи), но женщина я деловая, с кое-каким опытом и требую гарантий.

— Будут тебе гарантии, какие только пожелаешь.

— Правда? Ну, тогда год! Минимальный срок — до Рождества.

Кейт сухо глотнула. Что, и все? У нее есть работа? В этом было что-то неправильное. Работа не должна доставаться так легко — во всяком случае, не должна была легко достаться ей. Поиск, долгий и мучительный, должен был стать частью искупления.

— Спасибо…

— Ты хоть соображаешь, что это работа на износ?

— Конечно.

— И никаких снабженцев текстилем!

Кейт кивнула, скривив в улыбке дрожащие губы.

— А жить где будешь?

— Не знаю, я об этом еще не думала.

— Жаль. Меньше чем за сорок фунтов в неделю тебе сдадут только собачью будку, а за сорок в лучшем случае четыре стены с удобствами на этаже. — Кристина подумала о вилле Ричмонд, куда пару раз заглядывала проездом, и добавила: — По-моему, у тебя что-то с головой.

— Вряд ли. Тронутые — они как малые дети, а малые дети не знают, что такое чувство вины.

— И в чем же ты виновата, скажи на милость?

— Я изменилась, Кристина. Не просто изменилась, а превратилась во что-то до того гнусное, что сама себе противна. Никто не понимает, что со мной, и все расстраиваются.

— Ну, для такой перемены ты еще слишком молода.

— Вот именно. Я даже не могу свалить все на возраст.

— А что будет с Джосс?

— Ну, Джосс… — Кейт немного поразмыслила. — Бедный ребенок! Придется забрать ее с собой. Порой она ничем не лучше меня, и Джеймс, конечно, будет только рад от нее избавиться. — Она взяла поднос с тарелками и понесла на кухню.

— На твоем месте я не была бы так уверена! — крикнула Кристина ей вслед.

Через несколько минут все собрались на кухне, где шеф-повар непринужденно переодевался из полосатой форменной одежды в свою.

— Послушай моего совета, Кейт, не спеши, — увещевала Кристина. — Вернемся к этому разговору в пятницу.

— В пятницу у нас с ней свидание, — сказал шеф-повар, натягивая джинсы. — Верно я говорю, Кейт? Пора ей отведать молоденького и свеженького.

— Ты-то тут при чем, Бенджи? — хмыкнула Кристина.

— Это у меня видимость такая. Когда наберу обороты, и молодой не угонится, ясно? А обороты я набираю как раз по пятницам. — Не без труда застегнув молнию на своих внушительных достоинствах, он перебросил через плечо кожаную куртку. — Черт бы вас побрал, бабы! Не будь вы такими занудами, я бы не бегал по мужикам. Тьфу на вас! — Он приложился к щеке Кейт поцелуем, который слегка отдавал чесноком. — Пока, мои хорошие! — Он вышел, пританцовывая на ходу.

Примерно через час Кейт вышла с кухни тем же путем и поднялась по крутой лесенке в полутемный переулок. Они с Кристиной накрыли столы к вечерней смене в почти полном молчании, если не считать короткого разговора о ее сыне Джастине, отличном фехтовальщике, которому прочили место в юношеской команде Оксфорда, а может, даже и участие в чемпионате.

— Все-таки подумай как следует, ладно? — сказала Кристина, когда Кейт уже надевала куртку. — И подожди хотя бы до пятницы.

— Ты настоящий друг.

— Скорее уж родственная душа.

Они немного посмеялись шутке, как положено в таких случаях, и Кейт отправилась домой. В переулке вопреки всем мусорным бакам пахло февральской свежестью, и глубокий вздох, казалось, заполнил не только легкие, но и душу — заставил расшириться, словно оттуда вдруг свалился тяжелый камень.

— Э-э… послушайте!

Кейт круто повернулась. Фигура была, бесспорно, мужской.

— Простите, если напугал. Я кое-кого здесь жду… жду вас. Не сразу сообразил, что вы работаете посменно, а потом все никак не мог примериться к сменам. Просто фантастическое невезение! Сколько ни шатался вокруг, каждый раз выходила эта… блондинка.

— Сьюзи, — механически уточнила Кейт.

Тупичок был короткий, да и с улицы попадало достаточно света, чтобы разглядеть собеседника. Это был тот самый молодой человек с печальными глазами и подружкой-скандалисткой. Сейчас он был один и, судя по всему, изрядно продрог.

— Вот-вот, Сьюзи.

— А в чем дело? Что-нибудь у нас забыли?

— Нет, но… в тот раз вы были ко мне так добры…

— Ничего подобного! — заявила Кейт, решительно отметая всякие попытки приписать ей давно почившее и оплаканное добросердечие. — Я была слишком удивлена, чтобы быть доброй или злой.