Любоф и друшба - [7]

Такое разнообразие объясняется очень просто – земля потихоньку раскупается и застраивается, но именно потихоньку. Кто-то, как мы, просто живет в своих домах и не собирается никуда переезжать, кто-то не хочет продавать свой старый домик без водопровода и туалета – цены на землю так быстро растут, что люди боятся продешевить, продать дешевле, чем завтра продаст сосед. А некоторые участки просто невозможно продать – заброшенные дома, запутанные семейные истории, потерянные документы… просто раздолье для детективных историй в духе Агаты Кристи. Поэтому основная часть Лисьего Носа все-таки «старая», и особняки своей каменной роскошью как будто насильственно вкраплены в покосившуюся деревянную жизнь.

В поселке две жизни. Первая, патриархальная, которую ведут старые жители, – посплетничать у магазина, все про всех знать. В этом обществе есть своя иерархия, в которой мама занимает одно из первых мест. Вторая жизнь, за огромными кирпичными заборами, протекает отдельно от поселка, но жители поселка прекрасно осведомлены и о ней – потому что, как говорит мама, «от людей же никуда не скрыться».

Так вот, Дом. Этот дом всегда называли с особой почтительностью – Дом, и всегда было понятно, когда говорили о чьем-то просто доме или же о Доме. Огромный, в половину гектара участок в соснах, бесконечная кирпичная ограда, причал и сам Дом – красивый, нисколько не похожий на краснокирпичные крепости, построенный как старый господский дом, и только одно напоминает о современности – бассейн со стеклянным куполом и стенами: плаваешь и видишь залив. Но там никто не плавал.

Мы имели к Дому самое непосредственное отношение – у нас был общий забор. Дом был обнесен высоким кирпичным забором, украшенным коваными решетками, но между нами забор был деревянный – высокий, плотный, без просветов, но деревянный, – тут проявился такт бывшего владельца, который был дружен с мамой и не захотел, чтобы на нашем скромном участке с одной стороны выросла кирпичная стена до небес, как Великая Китайская стена. Так что три стороны нашего забора были старые деревянные, а четвертая новая, и за ней – Дом.

Но это еще не все. Дом был построен на огромном, как парк, участке, но расположен так близко к нашему забору, что из окон второго этажа было видно как на ладони все, что происходит за чужим забором, вокруг Дома, и при желании можно было даже разглядеть, что происходит в самом Доме.

Разглядывать, впрочем, было нечего – хозяин давно жил за границей, Дом был необитаем и так долго стоял пустым, что мы привычно обходили его взглядом, считая принадлежностью пейзажа вроде горки или рощицы, и вдруг… Неужели этот особняк купили? И кто же наши новые соседи?

– Женя, в первую очередь это касается тебя… Потом Лизу… – взволнованно перечисляла мама.

– Но при чем здесь мы? Почему нужен семейный совет? – удивленно спросила Женя. – Почему мы на пороге новой жизни?

– Все я, всегда все я… – вздохнула мама. – Девочки, вы хотя бы понимаете, что все всегда я? Я обо всем за вас думаю, обо всем волнуюсь… Вы что, не понимаете? Дом купил мужчина! Неженатый! А сейчас в Доме поселились двое мужчин! И второй, я точно не знаю, но может быть, он тоже не женат. Мы должны немедленно завязать отношения.

Ох… Сейчас мама деловито скажет, что мы должны как можно чаще попадаться им на глаза, главное, конечно, Женя, но я тоже, хотя с моим характером лучше никому не попадаться на глаза…

– Женя, ты должна как можно чаще попадаться им на глаза, – деловито сказала мама, – и ты, Лиза, хотя с твоим характером лучше никому не попадаться на глаза…

Лидочка молчала, но было видно, что и она не прочь попытать счастья на соседнем участке.

– А я? Я тоже хочу! – наконец не выдержала она. – Ну и что, что мне пятнадцать лет, зато у меня грудь в два раза больше, чем у Марии, – я измеряла, и я самая веселая! – заявила Лидочка.

– Ну что же, девочки. У нас чрезвычайно выгодная позиция, у нас с ними общая граница, один выход к заливу. – Мама выражалась как опытный полководец. – Мы должны составить план действий по проникновению на соседний участок.

– Можно сделать подкоп, можно повиснуть на ограде с приветственными флагами, – предложила я. – Если хочешь, я могу проникнуть к ним в дом в качестве молочницы – молоко купим в магазине. А можно выдать нас замуж при помощи нашего кота… Кто-нибудь возьмет кота на руки, встанет на лестницу, приставленную к забору, и незаметно скинет кота на соседний участок.

– А что здесь плохого? – задумчиво сказала мама. – И через минуту к ним постучусь я и скажу – «у вас наш кот», а потом прибежит Лидочка и скажет – «у вас наша мама», а потом…

– Зачем же подвергать риску Лидочку и кота? Постучись к ним и скажи – «у вас наш муравей», – предложила я.

– Я скажу «у вас наш кот», – отмахнулась мама и, поняв, что я шучу, обиженно замолчала.

Я хотела сказать, что еще можно привлечь собак – у нас такса и пудель, можно научить таксу прорыть подземный ход, а пуделя… Но не успела – мама посмотрела на меня взглядом «если ты думаешь, что теория относительности принесет тебе положение в обществе и обеспеченность, то ты просто дура…». Я ответила ей взглядом «не думаю, но мне и не нужно» – близким родственникам не обязательно произносить слова, можно просто посмотреть.