Любивший Мату Хари - [46]

Вербовка Николаса Грея произошла в Париже во вторую неделю апреля. Это был унылый день с дождём, висящим в воздухе, и с сильным ветром, дующим с Сены. Данбар телеграфировал из Кале, и Грей встретил его возле местечка Контрескарп, где они гуляли среди окоченелых толп, затем дошли вдоль берега до прелестного бистро, где пообедали Моллюсками, слушая мелодии Шопена, доносившиеся с другого этажа.

Данбар позднее сообщит, что к моменту завершения обеда завербовать его не составило труда. Казалось, что Грей ожидал именно такого предложения, писал он. Действительно, было чувство, что Грей почти подготовил себя к этому... как будто это был не просто логичный, но и неизбежный шаг.

Глава пятнадцатая

Воспоминания Грея о той ночи возле Сены не вполне сходились с воспоминаниями Данбара. Да, было холодно, дул ветер сквозь порванные в клочья рекламные листы; и да, они ели моллюсков, пока пианист вяло играл ноктюрны. Но Грей скажет ещё, что Данбар был идиотом с гнуснейшей высокомерной самонадеянностью правящего класса.

И всё же в докладе Данбара содержалась правда: Грей действительно ожидал именно такой встречи с кем-то из Лондона. Он ожидал её более месяца, каким-то образом чувствуя, что Зелле опять близка. И они действительно первоначально встретились возле Контрескарпа, где абсент был скверным и сигареты дешёвыми. И да, это была холодная ночь.

И Данбар слегка походил на жабу. Грей увидел его сначала из дверей кафе. Тот сидел спиной к стене, может быть, именно так, как ему велели сидеть. На столе разложена газета, французская, которую он мог прочесть лишь с большим трудом. Возможно, поскольку официанты по-прежнему игнорировали его, ничего другого на столе не было.

   — Я не думал, что вы придёте, — начал Данбар.

Грей пожал плечами:

   — Почему я не должен приходить?

   — О, я не знаю. Причины очевидны.

Наконец появилась официантка, довольно непримечательная.

   — Интересно, знаете ли вы, что я здесь делаю? — сказал Данбар. — Почему я хотел с вами поговорить?

   — Ваша телеграмма даёт какое-то представление.

   — Тогда я полагаю, вы сообразили, что сейчас я работаю на фирму, на ту фирму, с которой вы сотрудничали в деле Михарда. Я с ними уже восемнадцать месяцев. Это совсем неплохая компания.

Грей не смог удержаться от улыбки.

   — Фирма? Это так называется? Фирма?

   — Ваш предыдущий опыт, Николас, не является типичным. Совсем не типичен.

   — Я уверен.

   — То, чего мы хотим сейчас, соглашение совсем иного рода. Действительно, я думаю, это займёт всего около трёх дней.

   — Где?

   — В Берлине.

   — Отвали, Чарли.

Принесли абсент, явно гнусное питьё в залапанных стаканах. Данбар, однако, выпил его, чтобы не выглядеть иностранцем.

   — Она живёт с Рудольфом Шпанглером, если вы ещё не догадываетесь. Она написала вам письмо. Я не могу в точности рассказать, как я получил его, но могу показать его вам, если захотите. Важно то, что она хочет вас видеть. Я имею в виду, по-настоящему хочет вас видеть.

   — Что насчёт Шпанглера?

   — О, что ж, в этом вся суть.

Затем подошло время сигарет, ужасной алжирской марки, которые Данбар также принял, не показывая отвращения.

   — Проблема на самом деле довольно проста, — сказал Данбар. — Увлечение Шпанглера подвело его близко к краю, но мы не знаем, насколько близко. Она стоила ему кучи денег, которых он не имеет, и она почти что ввергает его в неприятности с его начальством... которому, между прочим, она нисколько не нравится. Но вопрос, как извлечь из этого пользу? Как на самом деле довести всё до разумного конца?

   — Когда мне ехать? — спросил он.

   — Скоро. Но, по-честному, Ники, всё, что мы хотим от вас, чтобы вы приняли приглашение. Вот и всё. Провести несколько часов, болтая с нею, выпить с Руди. Именно это. Я клянусь, это всё, что надо. Приехать в пятницу, уехать в понедельник. Ей-богу!

Зелле однажды сказала, что нужно принимать Бога как нечто непознаваемое, иначе говоря, совершенно разочаровывающее.

   — А где будете вы?

   — В посольстве в Берлине. И нам нужны только ваши впечатления. Ваши оценки профессионального положения Шпанглера, ваши наблюдения о природе их взаимоотношений, эмоционального состояния и так далее. Я полагаю, мне следует добавить, что мы готовы заплатить... довольно хорошо, если вам угодно.

Ему требовался глоток свежего воздуха, и к тому же его мутило от вида пьяных у цинкового прилавка. Поэтому они вышли на улицу и стали прогуливаться. Как и сказал Данбар — они прошли через окоченелые толпы, и ветер дул им в спину. Довольно долго они молчали, просто шагая вдоль бетонной набережной, где звуки были более реальными, чем очертания предметов в темноте: бутылка, гонимая ветром по тротуару, шумящая в отдалении баржа, кашель курильщика.

   — Прежде чем вы дадите мне тот или иной ответ, я думаю, вы должны понять, что в этой истории есть доля личного, — наконец сказал Данбар. — Очень личного.

   — О чём вы говорите?

   — Мы не должны игнорировать тот факт, что Маргарета в опасности, в настоящей опасности. Я. имею в виду, что Шпанглер в лучшем случае будет держать её в своей власти до тех пор, пока ад не замёрзнет. В худшем — она станет расхожей пешкой в очень грязной игре. Я, конечно, не предполагаю, что департамент этим озабочен, но вы и я имеем определённую ответственность в отношении этой женщины, не так ли?.. Ну, разве нет?