— Ты не передумала? — неожиданно спросил он.
— Нет.
— Ах, да, я совсем забыл, ты же человек слова.
Он притянул ее к себе, внимательно вглядываясь в ее лицо, будто пытаясь найти в нем что-то недосказанное.
Потом наклонился и коснулся губами ее шеи. Она обняла ладонями его голову, чувствуя, как его руки расстегивают пуговички на ее платье.
То, что началось, когда он впервые увидел ее в магазине и бросил ей вызов, подходило к развязке. Теперь она узнает, стоило ли ставить на кон всю свою жизнь.
Он сбросил свою одежду и обнял Хизер. Его первый поцелуй был нежным, они изучали друг друга. Потом последовали жесткие, властные поцелуи. Сегодня у них впервые было время насладиться, изучить друг друга без споров и ссор. Сегодня они были просто мужчиной и женщиной, жаждущими дарить друг другу наслаждение.
Она страстно хотела, чтобы с этого момента он принадлежал ей, и только ей, навсегда. И ее рот сказал ему об этом, принимая в себя его чувственный язык. Она отвечала ему губами и языком, производя движения, о которых раньше даже и не догадывалась, но которые, похоже, ему очень нравились, потому что он простонал и повторил свою атаку.
Она не помнила, как оказалась на кровати. Он сбросил с себя остатки одежды и присоединился к ней, прижимая ее к себе до тех пор, пока она не почувствовала напор его твердой груди. Он напоминал мраморные статуи, украшавшие этот древний остров. Он был частью этого острова, частью цивилизации, уходящей корнями в далекое прошлое. Но то, что она чувствовала сейчас, было явно нецивилизованное, примитивное и захватывающее.
Однажды он уже видел ее обнаженной, когда она не знала об этом. Теперь она снова была в его руках, и он был так же обнажен, как и она. Прижимая ее к своему мощному телу, он, не переставая, ласкал ее губами и руками. Она тоже отвечала ему, сначала медленно, стеснительно, а потом со все возрастающей уверенностью, чувствуя, как его мускулистое тело реагировало под ее нежными пальцами.
Он выключил ночник, и теперь их освещал только тусклый свет ночи, пробивающийся сквозь занавески. И вдруг сквозь нежность она вновь ощутила его силу, почувствовала упругие мускулистые бедра на своих ногах… Это мог быть только один в мире мужчина — Ренато Мартелли.
Его рука искала и нашла центр сосредоточения всех ее эмоций. Волны желания окатывали ее. Она ждала его. В тусклом свете она увидела его глаза, и ей показалось, что в них опять вспыхнула обеспокоенность, даже неуверенность.
— Ренато… — выдохнула она.
— Ты уверена? Скажи мне, ты уверена?
Она еле слышно прошептала в ответ:
— Я уверена… Я хочу тебя…
В следующий момент весь мир перевернулся: он медленно вошел в нее. Она принадлежала ему.
Она всегда принадлежала ему. Если раньше она сомневалась в этом, теперь она знала это точно. Она вцепилась в него, чувствуя, что достигает верха наслаждения. И вдруг все растворилось. Остались только жар, темнота и шепот, которого она не могла понять. Она просто знала, что это шептал человек, ставший с ней единым целым.
Проводить на лодке медовый месяц они не стали — было уже слишком холодно, так что на следующее утро они отправились в аэропорт. Анжи поехала с ними. Бернардо был непреклонен, и она снова возвращалась домой. Проводив ее на рейс в Англию, они прошли на посадку в самолет, летящий в Рим. Потом они собирались в Париж. По совместительству это была еще и деловая поездка, так как они навещали своих крупнейших закупщиков. Но Хизер нравилось то, что она становилась частью дела. В Париже они прошлись по бутикам, и Хизер обновила свой гардероб для встреч с клиентами. Хизер прекрасно знала французский и могла свободно на нем изъясняться.
— У меня начинают закрадываться подозрения, — сказал как-то Ренато, когда они раздевались в своем номере в отеле. — Я получаю слишком много комплиментов в адрес мадам Мартелли.
— Я только хочу быть достойной тебя.
— Мм!
Он помогал ей расстегнуть молнию на новом черном платье. Но когда она засмеялась, он резко дернул и разорвал платье, заключив ее в свои объятия.
— Ренато…
— Замолчи. Я куплю тебе другое, — прошептал он, впиваясь в ее губы.
После первых занятий любовью она легко усвоила его уроки и теперь хотела его постоянно, в любое время дня и ночи. Сначала это ее ошарашило, но потом она поняла, что так и должно быть. Каждую ночь она с радостью познавала что-то новое в физической любви.
Чувство глубокого наслаждения, которое она испытывала в его объятиях, было взаимным, хотя он редко говорил об этом. Так же нечасто он допускал ее в свои мысли. Но стоило ей только чего-то захотеть, она тут же это получала.
Однажды он сказал странную вещь. Когда она любовалась очередной подаренной им драгоценностью, он резко бросил:
— Ты, наверное, считаешь, что я переигрываю?
Желая лишь подшутить над ним, она ответила:
— Вовсе нет. В конце концов, ты же предложил мне однажды двадцать тысяч, чтобы я переспала с тобой.
Но уже в следующий момент пожалела о сказанном, увидев его застывшее лицо. Ренато не был лишен чувства юмора, но, когда смеялись над ним, он этого не выносил.
— Я пошутила, извини.
— Конечно, просто у меня сегодня странное настроение. Где мы будем обедать?
