Хизер вздохнула.
— А что тут еще обсуждать? Все кончено.
— Кончено? Когда это моя семья успела так тебя оскорбить?
— Разговор об оскорблениях уже в прошлом, — сказала Хизер.
— А Сицилия не современная страна. Если бы такое случилось со мной, мой отец застрелил бы того мужчину. И не было бы даже никакого суда.
— Я стрелять не собираюсь, — сказала Хизер. Она хотела разрядить обстановку, но не удержалась и добавила: — По крайней мере, в Лоренцо.
— Я сочувствую тебе, дочка, — сказала Баптиста, бросив на Ренато грозный взгляд. Он же смотрел на мать с обычным выражением любви и уважения. То, как Ренато преклонялся перед матерью и почитал ее, всегда немного удивляло Хизер.
— Мы с Лоренцо уже виделись и заключили мир, — сказала она.
— Я рада, но на этом все не заканчивается. Моя семья причинила тебе боль, но ты не должна страдать.
— Что ж, если Ренато, используя свое влияние, вернет меня на прежнюю работу, я буду удовлетворена.
Ренато нахмурился.
— Ты считаешь, что это достаточная компенсация?
— Я забуду о твоем существовании. Это наилучшее решение.
— Этого недостаточно, — сказала Баптиста. — Имело место бесчестье.
— Я уже говорила, что поведение Лоренцо не может меня обесчестить.
— Оно может обесчестить семью, — ответила Баптиста так свирепо, что Хизер испугалась. — Он оскорбил тебя. И вся семья будет покрыта позором, пока мы не поправим дело.
— Я не выйду за него.
— Конечно, нет. Но у меня есть еще один сын. Конечно, Ренато мало сделал, чтобы заслужить твою любовь, но он виноват в случившемся и должен все исправить. — Тон Баптисты был непререкаем. — Ваша свадьба должна состояться в самое ближайшее время.
На минуту воцарилась гробовая тишина. Хизер хотела заговорить, но не смогла. Она теряла самоконтроль, и сумасшедший смех рвался наружу. Она отвернулась, прикрывая рукой рот. Но все было бесполезно. Смех клокотал в ней, щекотал горло и вот уже вырвался наружу и разлился звонкими жемчужинами. Все происходящее было безумием. Такое можно было вообразить только в этой стране, которая жила по своим собственным правилам и плевать хотела на всех остальных.
— Извините, — выдохнула наконец она, — но это самое смешное, что вы могли сказать. Чтобы я вышла за Ренато? За человека, один вид которого для меня невыносим? О, небеса! — Новый приступ смеха охватил ее.
Ренато сурово смотрел на нее. Потом медленно заговорил. Он говорил на сицилийском, и Хизер не могла точно уловить смысл. Но она поняла слова «безумие», «невероятно» и что-то вроде «ни за что на свете».
— В мое время девушки были лучше воспитаны и не смеялись во время помолвки, — неодобрительно сказала Баптиста.
— Но это не помолвка, — сказала Хизер, когда немного успокоилась. — Во-первых, он не хочет ни на ком жениться. Во-вторых, он не хочет жениться на мне. В-третьих, я скорее стану королевой Англии, чем выйду за него замуж. И говорить больше не о чем.
— Ты приехала сюда, чтобы выйти замуж за сына из этого дома, и ты сделаешь это. Тогда все встанет на свои места.
— Все окажется еще дальше от своих мест, чем сейчас, — в отчаянии выкрикнула Хизер. — Как вы вообще могли об этом подумать? Это последний человек…
— Взаимно, — холодно отозвался Ренато. — Мама, я тебя очень уважаю, но ты должна оставить эту затею.
— О твоих чувствах никто не спрашивает, — строго ответила ему Баптиста. — Ты обидел порядочную девушку и должен возместить ей ущерб.
— Одного звонка в «Госсвейс» будет достаточно, — решительно заметила Хизер.
— Я сделаю это без проблем, — заявил Ренато. — А также оплачу твое путешествие сюда и…
— Ренато, предупреждаю тебя: если ты посмеешь предложить мне деньги, то очень об этом пожалеешь.
— Я уже жалею. Жалею о том, что познакомился с тобой, о том, что мой брат тебя встретил, о том, что пригласил тебя в наш дом…
— Итак, мы обо всем договорились… Извините, мама.
Хизер совершенно забыла о том, что Баптисте нездоровилось. Но сейчас Баптиста наблюдала за их перепалкой с искрой в глазах и даже с выражением, похожим на удовлетворение.
— Мама, извини, — сказал Ренато. — Мы не имели права выяснять отношения в твоем присутствии… ведь твое сердце…
— С моим сердцем все нормально. Но вы оба ведете себя как маленькие дети. Я советую вам подумать.
— Тут и думать нечего, — ответили они в один голос.
— Хорошо. Наверное, я неправильно поставила вопрос.
— Мама, не имеет значения, как бы вы ни поставили вопрос, — мягко произнесла Хизер. — Я не хочу выходить замуж за Ренато, я хочу просто сбить с него спесь.
— Прекрасно, — тут же заметила Баптиста. — Ему это только пойдет на пользу. И когда ты станешь его женой, то сможешь делать это каждый день.
— И это говорит моя мама? — сухо удивился Ренато.
— Я не закрываю глаза на твои ошибки, — ответила Баптиста. — Я нашла тебе прекрасную партию. Эта женщина не будет потакать тебе во всем, говоря «Да, дорогой. Нет, дорогой». Она видит тебя насквозь и при этом совсем не в восторге от того, что видит.
— Вот в этом вы правы, — согласилась Хизер. — Но какой мне смысл заниматься воспитанием Ренато?
— Ты останешься здесь, — сказала Баптиста. — Станешь частью этой семьи, настоящей сицилийкой. И то, и другое предначертано тебе судьбой.
