Любить не просто - [54]
— Я у Бориса Николаевича… была. Вас не хотела понапрасну тревожить.
Ее посадили на стул. Была она совсем покорной и неподвижной. Только еще немного вздрагивало тело…
— За чем же вы приходили?
— За правдой, — прошептала она. — Но правда оказалась для меня слишком… жестокой.
— Оставьте. Вам нужно отдохнуть. — Ольга Петровна решила прекратить разговор, видела, что Ольшанская как бы прислушивается к чему-то в себе. — Может повториться приступ.
— Я пойду. Спасибо вам, — улыбнулась всем Соломея. — Я никогда не думала, что может быть так больно.
Все переглянулись.
Вот и узнала. Все же не напрасно пришла сюда. Как долго приходится иногда дожидаться победы. Тяжко порой бывает отделить истину от ее тени, честь — от честолюбия. Но победа непременно бывает и здесь! Ведь существуют Кучеренки, Озерные… Существует человеческая совесть. Она даже равнодушным иногда не дает покоя.
В памяти Михайлы частенько оживала дедовская хата, лес, шум ветра в вершинах деревьев. От того времени осталось у него особое уважение к людям, живущим среди природы и как-то по-своему видящим и любящим ее. И все-таки он чувствовал себя горожанином, и всякий раз, возвратись из села, от деда, он с волнением входил в огромный, со стеклянной крышей зал, где ровно, приглушенно работают станки-автоматы, стоит запах разогретого масла и на удивление легко закручивается в спираль синеватая металлическая стружка.
Может, и не так давно это началось, но Михайле казалось, что он всегда работал здесь под наблюдением мастера Путинца. И считал, что с наставником ему крупно повезло. Осип Иванович встретил их с матерью случайно, в трамвае. Сколько было Михайле тогда, вскоре после войны, — годика три-четыре. Осип Иванович, улыбаясь, вспоминал потом, как все было. Сразу после смены трамвай был битком набит. Рабочий люд молчал, и лишь один пассажир лепетал всю дорогу — то просил какую-то коробку, то вдруг стал читать стихи про кукушку, которые они сегодня в садике учили:
— Помолчи, Михайло! — глуховатым голосом негромко просила мать. — Это девчоночий стишок, а ты парень!
Аргумент, видимо, показался убедительным. Михайлик остро чувствовал свое мужское достоинство. Он замолчал. Но ненадолго.
— Тогда я сам буду складывать стишок.
— Да помолчи ты!
— Вот эту машину хочу! — Мальчуган ткнул пальцем в стекло, на грузовики и «Победы». — И эту хочу…
Мать не знала, что ответить. Наконец нашлась.
— Ну так бери.
Пассажиры засмеялись. Они давно прислушивались: кто кого победит в этом диалоге-поединке?
Михалка, похоже, раздумывал, как воспользоваться маминым разрешением. Трамвай уже катился по мосту. Предвечернее солнце пробивалось сквозь густые тучи на горизонте.
— Солнце! — вдруг вырвалось у мальчика. Он прилип лицом к стеклу. Все невольно повернули головы к окнам. — Мама, я хочу солнце!..
Осип Иванович протискался поближе к неугомонному маленькому пассажиру.
— Куда ж это ты так далеко ездишь?
— В садик, — ответил малыш по-взрослому. — Меня возит мама.
— Там я работаю, на механическом. Мне так удобнее, — пояснила женщина и улыбнулась одними глазами. — Надо ближе к дому искать работу. Скоро возле нас новый завод будет — «Машстрой».
— Вам повезло. Вот мой телефон… Я переговорю. А какая специальность?
— Крановщица.
— Прекрасно. Считайте, вопрос решен.
Путинец, как оказалось, был тогда председателем завкома и свое слово сдержал. Но всякий раз, когда Наталья Васильевна Чайка, мать Михайлы, принималась благодарить его за это, он с улыбкой замечал, что своим переходом на Машстрой она обязана сыну. Все эти годы Осип Иванович не выпускал Михайлу из виду и заменил ему отца, погибшего на Эльбе, и деда, оставшегося в деревне. Он угадал в нем здоровое упрямство и повел за собой. Сделал из него настоящего рабочего и не дал оторваться от завода, заставил учиться заочно в политехническом. А когда Михайло перешел на пятый курс, подыскал ему работенку «по силам» — выдвинул мастером соседнего, инструментального цеха. Михайле жалко было уходить от своего наставника, но Путинец настоял на своем: хватит прятаться за спиной старшего! А сам продолжал вникать в его дела. Заглянул к нему как-то и говорит:
— Возьми к себе в ученики одного паренька. Он еще школьник, в девятом классе… Нет, пока в дневной школе, но переходит в вечернюю. Шестнадцать лет хлопцу. Сдается, ты тоже таким пришел на завод?
— А что он натворил?
— Ровно ничего. Смирный, тихий и малость фантазер. Между прочим, хорошо рисует. Чувствуешь родство душ? Вышло так, что отец бросил семью, а теперь мать — она уборщицей в нашей клинике — заболела.
— А где вы его откопали?
— Сам в руки попал.
— В трамвае? — хитро прищурился Михайло.
— На этот раз — нет. По телефону. Есть у меня одна знакомая учительница — Соломея Афанасьевна. С ее мужем мы когда-то воевали вместе. Да я рассказывал тебе про Александра Ольшанского.
— Помню. Интересный был человек.
— Необычный! — зажегся Осип Иванович. — Бывало, переоденется эсэсовцем, отобьет где-нибудь машину и мотает по селам. Листовки развозит. Между прочим, он однажды вытащил меня из фашистской петли.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.