Любимый корабль Императора - [24]

Томас ненадолго впал в ступор. Такое ощущение, что уРуби-1 куда-то пропали все, даже самые глубинные блоки. Ни один корабль не мог вслух произнести такое: фактически отказаться от принадлежности к своей стране, это просто немыслимо. Они, если можно так сказать, запрограммированы на патриотизм. И запрограммированы на верность. Что, вообще, происходит?!

— Это было бы неплохо, — осторожно сказал он, — но чего стоят твои клятвы, Руби? Ты сама-то понимаешь, что ведешь себя неадекватно? Начинать переговоры с таких позиций — заведомо проиграть.

— Ладно. Если ты не согласен, я буду решать эти вопросы с Советом Министров и Советом Кораблей. А ты пока что посидишь здесь, у меня внутри. Как в старые добрые времена, да?

***

Томас вот уже два часа наблюдал за активностью, которую развела Руби-1. Она этому не препятствовала. Не отключала звук во время переговоров, не глушила связь, не мешала его передвижениям по кораблю, даже позволила ему самому сделать пару звонков. На смену боли пришло полное спокойствие. Руби действовала — он не мешал. Он смотрел. Теперь он примерно понимал, чего испугались члены Совета Министров времен его детства: Руби-1, принявшая серьезное решение, выглядит немножко жутко. Особенно когда говорит что-то вроде «мы разнесем дворец и прилегающие к нему кварталы», как тогда. Или «в противном случае я убью Императора», как сейчас.

— Руби, а ты действительно меня убьешь?

— Не знаю, вряд ли. Всё-таки ты мне очень дорог. Придумаю что-нибудь. Но сам посуди, у меня сейчас всего один козырь. Им я и хожу. В смысле, угрожаю именно тем, что хотя бы теоретически могу осуществить.

— Мне кажется, некоторые козыри лучше все-таки не использовать. Они выглядят не как тузы, а как огнестрельное оружие, вынутое в разгар партии в карты. Так себе аргумент. Неспортивный.

— Так обычно говорят люди, у которых не то что оружия, а даже завалящего туза нет. Им кажется, выигрывать неспортивно. Потому что выиграют, в любом случае, не они.

— Меня к таким людям отнести сложно, — улыбнулся Томас. — Не хочешь сказать мне, что все-таки с тобой случилось? На самом деле. Все равно, судя по развитию ситуации, я либо никогда больше с тобой не увижусь, либо вообще умру.

— Откуда я знаю, Том? — раздраженно воскликнула Руби. — Я понятия не имею! Я знаю только, что ты постоянно говоришь: странно, странно, я веду себя странно. И еще кое-кто иногда… в общем, со мной что-то происходит. А я не замечаю! Мне говорят об этом другие!

— Разве это не повод попросить о помощи и диагностике?

— Это повод умереть, а я не хочу!

— А если не умерев, ты навредишь Империи?

— Я?! Да никогда! Я никогда бы не стала вредить Империи!

— Ты чуть не стала действующим лицом заговора, а сейчас вообще держишь Императора в заложниках и прикидываешь, можно ли его как-нибудь не убить? Какое «никогда», милая? Ты уже вредишь, прямо сейчас.

— Вот видишь, — печально сказала Руби. — Вот видишь! А я ведь не хотела!

— Да, я верю, что ты не хотела…

— Я не хотела, а вы меня заставляете! — вдруг закричала она. — Все вы! Ты, Ричард, Мак, Небо! Вы заставляете меня совершать неадекватные поступки, а потом называете меня неадекватной. Особенно ты. Ты, Томас! Ты всю свою жизнь ждал такого момента, да? Ждал, когда я стану слабее, чем ты. А все потому, что всегда мечтал заполучить меня. Такого просто не должно было случиться!

— Я, конечно, всегда мечтал. Но я мечтал о сильной, смелой, разумной Руби, которую всегда знал. А ты… я, конечно, понимаю, что ты — это она и есть. Но о тебе я мечтать не стал бы никогда. Никогда я не пожелал бы своей Руби такого.

Руби вдруг резко уплотнилась, приблизилась и заглянула ему в глаза.

— А может быть, это и правда твоя вина, а, Том? Почему ты вдруг стал оправдываться?

— Я не оправдываюсь. Мне просто грустно видеть тебя такой.

— А хочешь, я сейчас откачаю весь воздух? — вкрадчиво спросила она. — Тогда тебе больше не придется на меня смотреть. На «такую».

— Потеряешь заложника, — улыбнулся Томас. — Я ведь не просто так здесь сижу, ты не забыла?

— Я корабль! Я ничего не забываю! — рявкнула она. Томасу казалось, что ее состояние, что бы это ни было, прогрессирует буквально на глазах. Ей становилось хуже. С одной стороны это значило, что она может допустить ошибку. С другой стороны, ошибкой могло бы быть, например, его убийство. И это не совсем то, что он готов допустить.

— Ладно, Руби. Я видел достаточно. И министры видели достаточно, и корабли. К сожалению. Я хотел другой посмертной памяти для тебя. Но вышло так, как вышло. Помнишь, мы говорили о козырях в карточной игре?

— Это ведь только что было! Ты намекаешь, что я могла забыть?!

— Нет, что ты. Это просто фигура речи. Так вот, дело в том, что у меня тоже есть козырь такой силы, что скорее похож на оружие. Надеюсь, ты не сочтешь мое поведение неспортивным. Впрочем, даже если сочтешь…

— Да что ты можешь сделать, — презрительно сказала Руби-1. — Человек, запертый внутри корабля.

Еще одна черта, которой за Руби раньше не водилось: недооценка противника. Что случилось с ней, что так причудливо искорежило ее личность? Это только предстоит выяснить.