Любимые книги - [6]
Все крупные ленинские произведения – это как вехи на пути истории. Вот стоят передо мной все 55 томов, и я почти физически ощущаю, как в их стройном ряду буквально гудит эпоха. И в этом ряду стоят тома-вехи: 1-й, 3-й, 6-й, 8-й, 11-й… И так далее. В этих томах, как уже говорилось, крупные теоретические работы. История как бы останавливается на мгновение, чтобы быть осмысленной гением. И надо сказать, эти тома-вехи обычно имеют довольно читаемый вид, хотя бы уж потому, что входящие в них произведения входят в учебные программы.
Но есть и другие тома. В них нет больших по объему произведений, и лишь немногие статьи из этих томов входят в программы. Судьба томов с небольшими статьями видится мне печальною: они-то чаще всего и стоят на полках новенькими, никем не востребованными. А ведь в таких томах пульс истории бьется с особой силой, ибо большое количество маленьких по объему произведений писалось Лениным именно тогда, когда история убыстряла свой бег, когда каждый день, а то и час совершались крутые повороты. Я очень люблю читать эти тома: в них особенно слышна поступь эпохи, в них звучит музыка революции. И в числе моих самых любимых томов – 7-й (II съезд РСДРП), 9-й (начало 1905 года), 34-й (последние четыре месяца перед Октябрем)…
Вспоминаю, как шесть лет назад страна отмечала 80-летие II съезда РСДРП. С каким интересом я следила за публикациями на эту тему в печати, за телепередачами. А все потому, что после чтения 7-го тома история II съезда стала для меня такой знакомой! А раньше… Стыдно вспоминать, но от школьных лет у меня осталось очень смутное представление: что-то там о бундовцах да еще о споре Ленина с Мартовым по поводу формулировки первого параграфа Устава партии. Да и после вуза туман в моей голове мало рассеялся. А уже потом, когда сама работала в школе, прочла как-то у Крупской в воспоминаниях о Ленине: «В Лондоне же он дошел до точки, совершенно перестал спать, волновался ужасно»[7]. Тогда-то я и почувствовала какое-то явное несоответствие между моими скудными познаниями и той картиной, которая, по-видимому, была на съезде. И только прочтя 7-й том, наконец составила себе представление о том событии. Читая, не раз вспоминала эмоциональный рассказ Надежды Константиновны! В самом деле, что это был за съезд! Настоящий бой, настоящее сражение идей! Ильич воевал за каждый пункт Устава и Программы, буквально за каждое слово. Он, обладавший поистине совершенным политическим чутьем, замечал малейшее отклонение от марксизма даже там, где его не замечали не только шатающиеся, но даже и твердые искровцы. И всякий раз он бросался в спор, доказывая, что словесная неточность той или иной формулировки способна породить неточность политическую. Около 50 раз выступал Ильич на съезде! В прениях он, по словам Надежды Константиновны, выступал «бешено».
И вот что еще интересно: 7-й том состыковался в моем сознании с 6-м и 8-м, и все сразу встало на свои места. Получился как бы трехтомник большой книги о съезде. 6-й том содержит работу «Что делать?» и материалы к выработке Программы РСДРП. 7-й том – сам съезд. 8-й – обобщающие материалы по съезду, в том числе большую (веховую!) работу «Шаг вперед, два шага назад». К сожалению, у нас в сети политпросвещения изучаются только работы «Что делать?» и «Шаг вперед…». Но без всей картины съездовской борьбы полного представления о съезде не складывается, поэтому многое быстро забывается.
То же самое можно сказать и о 1905 годе. Что мы знаем о нем? Вообще-то не так уж и мало: есть много книг, кинофильмов о том героическом времени. Но знания наши какие-то обрывочные, эпизодические. Во всяком случае, я не встречала человека (не считая, конечно, специалистов-историков), который четко бы себе представлял всю картину 1905 года. Не было такой ясности и у меня, пока я не сняла с полки 9 – 12-й тома и не взглянула на события глазами Ильича. К сожалению, и с этим временем студенты знакомятся лишь по одной работе: «Две тактики социал-демократии в демократической революции», написанной Лениным в июне – июле 1905 года. Что и говорить, эта работа бесценна для нас сегодня в плане теоретического осмысления той эпохи. Но чтобы почувствовать дух тех далеких дней, весь неповторимый колорит первой русской революции, надо читать 9, 10, 11, 12-й тома, где Ильич заметкой, коротенькой статьей, письмом реагирует на каждое событие, каждый штрих и тончайший нюанс в поведении и настроении как в рядах восставших рабочих, так и в стане врага.
Удивительной способностью обладал Ленин: дать точную оценку событию сразу же, по горячим следам. Иногда создается прямо эффект машины времени: как будто Ильич уже побывал в будущем и дает свои оценки с учетом всего того, чему еще только предстоит произойти. Известно, оценки исторических событий с течением времени обычно уточняются. Появляются новые документы, новые свидетельства. Да и теоретический багаж общества со временем возрастает. Не раз приходилось и Ленину в связи с изменившимися реалиями пересматривать свои оценки. Но все равно очень многие ленинские оценки тогдашних событий выдержали проверку временем. Вот почему и мы, сегодняшние, имеющие 70-летний исторический багаж, все же находим именно у Ленина убедительные ответы на вопросы по истории того времени. На мой взгляд, книги Ленина являются самым лучшим учебником по истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.