Любимица папарацци - [23]

Гевин слабо улыбнулся, услышав обиженный тон, и взял ее лицо в свои ладони.

— Я знаю. — Он поймал ее губы своими губами и крепко поцеловал.

Темпест вдруг пожалела, что они не могут стать другими людьми. Или по крайней мере она сама. С Гевином сложнее. Как ни надуманны мотивы его мести, она глубоко въелась в него, еще когда он был ребенком, и нелегко ему будет от нее избавиться.

Но когда он поцеловал ее с нежностью, от которой внутри все перевернулось, Темпест снова обо всем позабыла. Гевин встал, надел презерватив и накрыл ее своим телом.

Обхватив его ногами, Темпест чуть изменила положение, готовясь принять его, но Гевин взял один сосок в рот, а другой стал теребить рукой.

— Пожалуйста, Гевин, — задыхалась она, — я не могу больше ждать. Пожалуйста…

— Еще нет.

Он не прекращал своей мучительно-сладкой пытки, а в ее голове все отчетливее прояснялась удручающая мысль. Несмотря на обоюдное влечение, Гевин, казалось, отлично контролировал свои желания, тогда как она была в плену своих чувств и своего тела. Хуже всего, Гевин это видел, а она ничего не могла с собой поделать. Осознавать это было горько и неприятно.

Но эта мысль покинула ее, когда Гевин, словно догадавшись, о чем она думает, сделал резкое движение и погрузился в нее, издав хриплый стон. Ее глаза закрылись, и стремительный вихрь увлек ее туда, где были только он и она. Где-то рядом Гевин произнес ее имя. Она довольно улыбнулась и крепко прижала его к себе.

…Слыша равномерные удары сердца Гевина, Темпест мечтала навсегда остаться в его объятьях. Ему удалось безвозвратно что-то в ней изменить, и она знала, что уже никогда не станет прежней.

Гевин погладил ее по спине.

— Ты спишь?

— Нет. — Темпест посмотрела на него и прижалась к нему еще крепче. Разве она сможет уснуть? Вдруг утром она проснется и обнаружит, что между ними ничего не было и это всего лишь сон…

— Спасибо, что не забыл предохраняться. Я не могла ни о чем думать, кроме тебя, — призналась она.

— Приятно слышать. — Он погладил ее по спутавшимся волосам. — Я хочу заботиться о тебе как о маленькой девочке. Хочу, чтобы никто не смог причинить тебе боли.

Она растроганно вздохнула.

— Никто никогда не заботился обо мне и… — Девушка оборвала себя, осознав, как тоскливо это прозвучало.

Гевин обхватил ее лицо ладонями, заставляя смотреть на себя, и ласково произнес:

— Я позабочусь о тебе.

От его слов ей стало легко, как никогда.

Но почему он давал такое обещание?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Темпест проснулась среди ночи и осторожно пошевелилась, боясь разбудить Гевина. Часы показывали два тридцать.

Обнаженная, она лежала в кольце его рук, и это заставляло ее чувствовать себя очень уязвимой. Более того, она стала бояться, что ее увлеченность перерастет в серьезное чувство и это сделает ее совершенно беззащитной перед ним.

Она заглянула ему в лицо, освещенное лунным светом, и ее захлестнуло желание прикоснуться к нему, когда он вот так беззащитен и находится в ее полной власти.

Повернувшись в его объятьях и стараясь не делать резких движений, она провела пальцем по колючему подбородку, щекам, губам и замерла, когда его дыхание изменилось. Темпест зажмурилась, надеясь, что не разбудила его.

— О чем ты задумалась?

Его голос, хриплый ото сна, звучал неторопливо и тягуче.

— Ни о чем, — улыбнулась она.

— Разве? — Он погладил ее по спине. — Тогда почему ты так напряжена?

— Есть немного, — призналась Темпест.

— Что-то не так?

Она постаралась расслабиться и просто пожала плечами.

Его взгляд стал внимательным. Взяв ее за подбородок, он поднял ей голову и заглянул в лицо.

В свете луны было так легко представить, что она видела в его глазах нежность и, может быть, немного любви, но Темпест не стала себя обманывать.

— Скажи мне, — повторил Гевин.

— Это ничего и одновременно все. — Она не нашла других слов, чтобы выразить свои чувства.

Гевин закинул подушки за спину и положил ее на себя. В его жесте было нечто собственническое и вместе с тем оберегающее, защищающее от остального мира. Возможно, это была только иллюзия, но Темпест позволила себе немного помечтать и забыть о том, что за ночью настанет день и все может измениться: то, что началось так стремительно, так же стремительно и закончится.

— Расскажи мне о части, где содержится «все».

— По ночам я часто не сплю. Бессонница. Это мое обычное состояние.

— Почему ты не спишь?

Говорить откровенную ложь не хотелось, а правду — тем более. В течение нескольких лет она и ее лечащий врач пытались найти причину бессонницы. Особенное внимание они уделяли той ночи, когда умерла ее мать.

Темпест помнила, как в середине ночи ее разбудила няня и сказала, что мать зовет ее к себе. Как она бежала по холлу к большой темной спальне родителей, чтобы прикоснуться к холодной обессиленной руке. Отец, сидящий на краю кровати и не замечающий ее… Машины с включенными сиренами, подъезжающие к их дому… И няня, которая следит за ней с таким выражением лица, словно знает больше, чем может сказать…

— Так почему? — не дождавшись ответа, переспросил Гевин.

— Просто тревожные мысли, — сказала она полуправду.

— И что тебя тревожит?

— Сейчас мы с тобой вместе. Сегодня ночью, — добавила она, напомнив себе, что у них с Гевином нет будущего. — Мы такие разные.