Любил ли фантастику Шолом-Алейхем? - [43]

Примечательно, кстати, что после аварии герой «Бетонного острова» подходит к автостраде и пытается обратить на себя внимание, остановить кого-нибудь в непрерывном потоке машин. Лишь по истечению нескольких часов герой романа начинает понимать, что все его усилия напрасны, он никому не нужен и никто не остановится ради него. Растерянность, испуг сменяются ожесточенной злобой – и осознанием того, что он просто-напросто не существует для тех, кто проезжает мимо. Преувеличение здесь не столь уж велико – ситуация в романе создана писателем, по его словам, в результате длительного наблюдения за автомобильными потоками на улицах Лондона и Парижа. «На обочине могли бы распять Христа, и все равно никто не остановился бы», с горечью подытожил писатель свои наблюдения, которые, можно быть уверенным, подтвердили бы многие и многие пешеходы крупных городов и нашей страны…

«Я считаю, что наше время накладывает на писателя величайшую моральную ответственность». Эти слова Балларда из одного из полученных мною от него писем можно, наверное, отнести ко всем его книгам. И к тем романам, в которых ощутимее элемент фантастического – таким, как «Компания “Неограниченные ночи”» (1979), «Привет, Америка!» (1981), «День творения» (1987), «Кокаиновые ночи» (1996); и к тем, в которых значительнее автобиографический элемент – таким, как «Империя солнца» (1984) и «Доброта женщин» (1991). Книгам не всегда простым и приятным для чтения, но таким нужным в современном мире, потому что они говорят ему правду.

Баллард занимает в «табели о рангах» современной западной культуры столь высокое место, что разговоры в тональности «ах, почему же до сих пор не переводят у нас в должном объеме ТАКОГО писателя?» были бы сотрясением воздуха. Пути издательские неисповедимы – и не Балларда, а нас от этого убудет. Полагаю, что надо набраться терпения и помнить оказавшиеся вещими слова Цветаевой: «Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед». Будем ждать.

ПОСТСКРИПТУМ

В конце 1970-х, когда я начинал работать над диссертацией о Балларде, мне удалось достать его адрес. Он ответил на первое же посланное ему письмо, и ответ был исполнен благожелательности, хотя и соединенной с некоторым удивлением: оказывается, в стране, где в городах по улицам ходят белые медведи, знают и читают меня… Мы переписывались лет шесть, и все его письма были весьма доброжелательны.

В середине 1980-х я написал ему, что подал заявку в одно московское издательство («Известия») на сборник его рассказов (вышел он существенно позже, в серии «Библиотека журнала «Иностранная литература») [196] . Дж. Г. ответил обрадованным письмом – здорово, мне давно хотелось быть изданным в России, – а в конце, несколько смущенно, задал вопрос о гонораре. Надо сказать, что в то время советские издательства предпочитали переводить те книги западных авторов, которые вышли до 1973 г., т. е. до того года, когда СССР подписал т. н. Женевскую конвенцию по охране авторских прав (не буду вдаваться в юридические сложности, скажу лишь, что сделано было это для того, чтобы не платить западным писателям). Потому-то в издательстве меня предупредили еще раз: все переводимые рассказы должны быть опубликованы до 1973 г.

Краснея со стыда, я ответил Балларду, что, поскольку все рассказы предполагаемого сборника вышли до 1973 г., то по правилам советского книгоиздания денег за них он получить не сможет. После чего мне пришло письмо от литагента Балларда, весьма напористой дамы, обвинявшей меня в разных книгоиздательских грехах. Письмо я отдал милейшей Ире Тогоевой; редактору сборника (любители фантастики знают ее, прежде всего, как лучшую у нас переводчицу Ле Гуин, кроме этого, Ира перевела – блестяще – целую кучу самых разных книг). Что ответили литагентше (претензии которой, разумеется, были вполне обоснованны), я уж не помню. А после этого Баллард резко перестал отвечать на мои письма…

Спустя некоторое время Брайан Олдисс, с которым у меня установились дружеские отношения, спросил довольно осторожно меня в одном из писем, а что у тебя там произошло с Джимми Баллардом? Тут вот недавно в разговоре с ним я упомянул о тебе, а он вдруг сделался гневлив и начал сердито говорить, что ты не заплатил ему какие-то деньги… – Я ответил, что гонорарную политику устанавливает издательство, а не составитель сборника. – Понятное дело, пришел ответ Олдисса, я так это и понял, попытался убедить Джимми в том, что ты не виновен, но с ним порой бывает очень трудно…

Написав семь статей о Балларде и предисловия к двум его книгам, я не оставлял мысль о том, что найдется – вдруг!.. – издатель, для которого можно будет не торопясь, со вкусом, написать о классике книгу. И такой издатель как будто нашелся. И я собирался осенью 2009 г., во время поездки в Лондон на ежегодную конференцию Уэллсовского общества, встретиться с Баллардом – как сказал мне один английский критик, до Шеппертона (пригорода, где жил писатель уже несколько десятилетий – В. Г.) меньше часа на велосипеде… – постараться ему объяснить тогдашнюю ситуацию и попробовать восстановить отношения.